Отголоски прошлого
Шрифт:
– Обязательно. И еще Трейнера на всякий случай. Мало ли что…
Бодро видел, что Пайн переживает. Не столько за исход операции, сколько за него самого. Они имели дело не с мелким хулиганом или аферистом, и оба прекрасно осознавали, насколько опасен любой контакт с таким человеком как Харден. Эта ночь вполне могла оказаться последней для кого-то из команды Адама… А возможно, и для него самого. Здесь, как на войне, всё решал только случай. Пайн не мог об этом не думать каждый раз, когда отправлял ребят из своего отдела на очередное задание. В таких ситуациях он был бессилен что-либо сделать.
– Будь осторожен,
– Я постараюсь. – Пообещал Бодро. Безрассудно рисковать собой сейчас не входило в его планы больше, чем когда бы то ни было – с тех пор как вернулся Грейди, его жизнь приобрела особенный смысл. Было бы крайне глупо и обидно погибнуть именно сейчас, когда наконец-то сбылась его заветная мечта. Но Адам и не верил в то, что с ним может случиться беда. Это ощущение собственной неуязвимости было точно таким же, как и двадцать лет назад, когда, выполняя опасные боевые операции, он думал о малыше, который ждал его в лагере. Он неспроста считал Грейди своим счастливым талисманом – тогда мысли о нём очень помогли Бодро остаться в живых. Хотя, в общем-то…Провожая его на задания, маленький Грейди всегда так страшно за него боялся! Мама научила его разговаривать с Господом, и он, следуя её напутствиям, всегда обращался к нему с одной-единственной просьбой – сохранить жизнь Бодро. Кто знает, может это действительно помогало?
Теперь всё было не так. Поменялись обстоятельства, изменился сам Грейди. Адам дико сомневался, что сейчас этот сильный и уверенный в себе парень обращается за помощью к Всевышнему, когда чего-то сильно хочет. Иногда, глядя на него, Бодро казалось, что время начисто смыло, уничтожило в его сердце все былые эмоции и чувства, сделав его абсолютно непробиваемым и хладнокровным. Когда Адам, после встречи с Пайном, заглянул домой и рассказал Грейди о предстоящей вылазке в гараж, тот даже бровью не повёл и ни капли не заволновался.
– Ты уверен, что этот ваш…Харден туда явится? – Молодой человек смотрел телевизор, развалившись на диване, и даже голову в сторону Бодро не повернул.
– Пайн меня о том же спрашивал. Да, я уверен, чутьё меня никогда не подводило. Так что передай Мэллой, что вечером я бар прийти не смогу, ладно?
– Без проблем.
Наверное, он просто не осознавал, насколько это всё опасно, иначе хотя бы как-то среагировал. В то, что ему просто ВСЁ РАВНО Бодро панически верить не хотелось. ЕГО Грейди вёл себя не так.
«Чёрт побери, а я чего жду? Что он сейчас, как в детстве, на шею мне бросится и заплачет? Это просто глупо! Если тогда он действительно боялся остаться один, без меня, то сейчас его этим уже не напугаешь».
– Знаешь что, - неожиданно заговорил Грейди, и Адам, застывший посреди комнаты в растерянности, оживлённо встрепенулся, с жадностью вслушиваясь в тихий голос парня.
– Мне почему-то всегда казалось, что после войны ты себе более мирную профессию выберешь. Ты мне так часто жаловался на то, как ты устал от крови и смерти, как хочешь начать новую, спокойную жизнь у себя в Портленде… Я ожидал тебя тут кем угодно увидеть, но только не полицейским. Тебе, наверное, войны мало было, да? Так привык жизнью рисковать, что это теперь в привычку вошло?
– Да нет. – Удивлённо возразил
– Погибнуть не боишься? – Грейди с интересом поднял взгляд на Адама. Тот пожал плечами:
– Я стараюсь об этом не думать. Иначе невозможно. Здесь как на войне – каждый день как последний, к этому просто привыкаешь со временем.
– Во имя чего это всё?
Хороший вопрос. Чувствовалось, молодой человек задал его не из праздного любопытства, ему на самом деле хотелось это понять. Бодро польстило его искреннее участие, и он попытался объяснить с максимальной точностью – так, как делал это раньше, объясняя малышу Грейди самые простые жизненные истины.
– Я, может, слишком напыщенно сейчас выражусь, но это всё во имя справедливости. Если не я и не мне подобные, то кто будет следить за порядком? Кто будет учить людей соблюдать законы?
– Иногда справедливость и закон друг другу противоречат.
– То есть как?
– Очень просто. Не всё, что ты считаешь законом – справедливо. И чаще всего настоящая справедливость не вписывается в рамки придуманного вами закона.
Грейди не иронизировал и не шутил, говорил совершенно серьёзно и без улыбки. Его слова были странными и непонятными, словно звучали они на другом языке. Бодро присел на диван рядом с Грейди.
– Что-то я не очень сообразил, что ты имеешь в виду. Законы придумывал не я. Есть система, которая стара как мир, на которой испокон веков держится всё наше правосудие. Это чётко отработанный, отлаженный механизм…
– Который перемалывает без особого разбора всё, что попадается у него на пути! – Вспыхнул Грейди неожиданно, на миг потеряв над собой контроль. И тут же успокоился, даже смутился своей несдержанности. – Ты извини, Пчёлка, но у меня с законом проблемы, если ты помнишь, и я с ним как-то не дружу уже очень давно. Поэтому давай больше не будем об этом спорить, пусть каждый останется при своём мнении. Хорошо?
– Хорошо. – Адам и не собирался с ним спорить. Он вообще не полагал, что эта тема так подействует на Грейди – второй раз за последние два дня он позволил своим эмоциям вырваться наружу. Совсем ненадолго, правда, но и этого вполне хватило, чтобы сердце Адама болезненно сжалось от какого-то тяжёлого ощущения. Сегодня ночью ему предстояло снова померяться силами с отмороженным убийцей… Можно было только гадать, кому из них повезёт больше… На свой бывший «талисман» по крайней мере, Бодро больше не рассчитывал…
Глава 18
Свой первый рабочий день в баре Грейди начал ближе к вечеру. Так и не дождавшись его с утра, Мэллой уже сто раз пожалела о том, что согласилась на эту сомнительную затею. Конечно, вчера её просто огорошили и застали врасплох, иначе она бы наверняка нашла массу аргументов и отказалась от такого помощника. А сейчас было уже поздно ворчать и мысленно спорить с Бодро, которого в последнее время тоже в баре было не застать.
«И где их теперь носит обоих? Никак наговориться друг с другом не могут? А я же знала, что так и будет… Как возилась я тут одна, так и буду возиться…Им сейчас не до меня…»