Отходная молитва
Шрифт:
— Давайте, если хотите.
Он снял куртку и присел на край кроватки девочки, куря сигарету, пока Дженни делала все, что могла.
Рука была в жалком состоянии. Три или четыре отвратительные раны от дроби. Она, как могла перевязала их, пользуясь платком Доннера. Фэллон взял одну из бутылок «Джеймсона», сорвал пробку зубами и сделал долгий глоток.
Когда Дженни закончила перевязку, она села рядом с ним и осмотрелась.
— Сколько времени это длилось? Две или три секунды? — прошептала она вздрагивая. — Что вы за человек,
Фэллон неуклюже натянул куртку.
— Вы же слышали Доннера. Маленький ирландец, оторванный от своих, которому следовало бы сидеть в своей торфяной яме.
— Но ведь он ошибался, не правда ли?
— Там, откуда я пришел, он не прожил бы и дня, — безразлично произнес Фэллон. — Сколько времени?
— Полшестого.
Он встал и взял свой френчкот.
— Этот корабль, — сказала она, — на котором вы должны отправиться отсюда. Я слышала, как он называется. Доннер и Руперт говорили об этом. Вы бы могли еще спастись.
— Без паспорта?
Он неловко попытался застегнуть пояс, и она помогла ему.
— С деньгами можно много добиться, — сказала она. — А в вашем конверте их достаточно.
Она тесно прижалась к нему, ее руки обхватили его, глаза смотрели в его глаза. Он спокойно сказал:
— А вы, я подозреваю, хотели бы отправиться вместе со мной?
Она тряхнула головой:
— Не стоит обольщаться. Теперь мне слишком поздно меняться. В тот день, когда я все начала, было тоже поздно. Я думаю о вас. Вы — единственный мужчина из всех, который дал мне нечто большее, чем торопливая связь или пощечина.
В течение долгого времени Фэллон смотрел на нее долгим взглядом, затем пробормотал:
— Увезите малышку.
Он пошел к двери. Дженни приподняла девочку, завернула ее в одеяло и пошла следом. Когда она вышла, то увидела, что он стоит под дождем, сунув руки в карманы и подняв глаза к небу, где летели дикие гуси, их стая образовывала четкий треугольник.
— Они свободны, а я нет, Дженни. Вы способны понять это?
Он вытащил правую руку из кармана, на пальцах была кровь.
— Вам нужен врач, — сказала она.
— Мне нужен денди Джек Миган и никто другой. А теперь — едем отсюда.
Он повернулся и пошел по тропке к машине.
Глава пятнадцатая
Гнев божий
Миган был очень доволен собой, несмотря на сломанный нос, когда он и Бонати проходили мимо городской ратуши. Доволен и очень возбужден.
Его шляпа с круглыми полями была лихо заломлена набок, воротник пальто расстегнут, в правой руке он нес матерчатую сумку с бомбой.
— Вот что я тебе скажу, — обратился он доверительно к Бонати, пока они переходили улицу. — Я хотел бы знать, где наш Билли в данный момент. Я сдеру кожу с его задницы, когда увижу его.
— Вы же знаете, как это бывает у мальчишек, когда они находят смачную девчонку, мистер Миган, — сказал Бонати подобострастно. — Он скоро вернется.
— Шлюхи,
Он повернул на Рокингам стрит и был шокирован в первый раз, когда услышал звуки органа из церкви Святого Имени и пение хорала. Он спрятался от дождя в проем двери и сказал Бонати.
— Что здесь происходит? Служба должна быть в шесть, а сейчас — без десяти.
— Я ничего не знаю, мистер Миган.
Они торопливо перебежали дорогу и остановились перед табличкой с расписанием. Бонати прочитал вслух, выделив:
— Вечерняя служба, шесть часов. По субботам — пять тридцать.
Миган тихонько выругался.
— Черт возьми, даже повезло, что мы пришли раньше. Давай, пошли.
Внутри было холодно и сыро, очень сильно пахло свечами. Дюжина прихожан сидела на скамьях. Отец Да Коста молился у алтаря, и Миган заметил голову Анны с другой стороны, за зеленой занавеской. Она играла на органе.
Бонати и он сели на скамью с краю, скрытые колонной, он поставил сумку на пол. «Вот забавно сидеть в темноте, — подумалось Мигану среди танцующих огоньков свечей и музыки органа. Четыре мальчика из хора в красных одеждах с белыми воротничками напомнили ему о детстве. — А самое странное, — удивился он, — что я помню слова молитвы».
— Я исповедую Господу Всемогущему и вам, мои братья, — говорил отец Да Коста, — что я согрешил...
Он ударил себя в грудь, и Миган повторил с энтузиазмом это движение, прося всеблагую деву Марию, ангелов небесных и всех святых молиться за него перед Господом Богом.
И в то время, как все встали, чтобы исполнить следующий гимн, он не без удивления обнаружил, что очарован происходящим.
Когда «Купер» проехал мост, Фэллон, голова которого склонилась на грудь, вскинул ее и открыл глаза.
— Все в порядке? — с тревогой спросила Дженни.
— Все прекрасно, — спокойно сказал он. Он прекрасно владел собой.
Он осторожно ощупал свою раненую руку. Шок начал проходить, и теперь раны зудели. Он застонал, и Дженни обеспокоенно произнесла:
— Думаю, что надо отвезти вас в госпиталь.
Он не ответил и обернулся назад, чтобы взглянуть на ребенка, который по-прежнему спал на заднем сиденье, укутанный в одеяло.
— Красивая девчушка, — сказал он.
На дороге стало опасно из-за дождя, темнело, и Дженни требовалось быть предельно внимательной, но в голосе Фэллона было что-то такое, что заставило ее на секунду повернуться к нему.
Он зажег сигарету одной рукой и откинулся на сиденье.
— Я хотел бы, чтобы вы узнали кое-что, — сказал он. — То, что Доннер сказал там, что я повсюду разбрасывал бомбы, это неправда. С детишками в школьном автобусе все получилось случайно, это была авария. Они подорвались на бомбе, приготовленной для военной машины. Это ошибка.