Откровение Пресвятой Девы Марии

Звездов Олег-Александр Михайлович

Было лето. Дни были очень теплые. И вот в один из таких дней мы отправились в путь. Первоначаль­но мы решили идти снова в Иоппию (Яффу). Выйдя из врат Иерусалима и немного пройдя, остановились у одной из возвышенностей, которая напоминала го­лову, а точнее, череп человека. Иисус сначала смот­рел на возвышенность, потом присел и начал о чем-то думать. Думал Он долго. (Я вспомнила, что во второй раз в шаре “зеркало” показало Мне именно эту возвышенность с крестом на вершине, у Меня сжалось сердце). Потом встал и медленно взобрался на вершину этой горы и оттуда крикнул Мне: “Мама, тогда во сне Я видел эту возвышенность и крест на ней в одеяниях, но без человека. И Мне кажется, что, уходя отсюда, Я снова вернусь сюда, ибо, стоя здесь, Я чувствую и холод, и тепло. В Моих ушах стоит крик, и Мне кто-то говорит: “Иисус,

на этом месте Ты обретешь свое начало”. С этой высоты Я вижу весь Иерусалим, и Мне кажется, он волной надвига­ется на Меня и черная туча окутывает все вокруг. А с востока вижу новый восход солнца, лучи от кото­рого просто рассеивают тучи. Вижу вас. Вы стоите предо Мной оба в золотом одеянии. И, чтобы не быть голословным, Я отмечу данное место, ибо, ког­да вернусь, Я найду его. С него начнется спасение рода человеческого”.

Я смотрела на Иисуса и видела, что Его уже нич­то не остановит.

— Мама, давайте еще немного побудем здесь. Мне не хочется уходить. Что-то Меня держит.

Я согласилась, предо Мной явился Ангел. “Ма­рия, действительно, на этом месте родится, но не ум­рет Твой Сын, Сын Божий. И новая Вера разнесется по Земле. Конечно, все произойдет в сильных муках для тела, для души — они будут освобождением. А сейчас, Мария, поднимитесь с Иосифом на вершину и побудьте рядом с Сыном Иисусом Христом, ибо мне кажется, что Он почувствовал и знает все, толь­ко молчит, дабы не огорчать вас”. С Иосифом мы поднялись на вершину. Присели и долго сидели, ни о чем не говоря, молчал и Иисус, после Он говорит: “Минет сегодняшний день, а все остальные будут блаженны, чисты и совершенны. Много Мне при­дется ходить по Земле, творить чудеса, нести прав­ду и веру. С этим мы сейчас и отправимся в путь по тропе, ведущей к правде, любви и вере, и пусть наш путь всегда будет освещен Нашим Создателем, Моим Отцом. Отец, Я полностью отдан Тебе, веди Меня в жизнь. Я истинно достоин Тебя”. Иисус поцеловал Меня: “Мама, идемте, ибо Я понял, что сюда Я все­гда успею. Времени у Меня очень мало. Нужно идти, ибо душа рвется вперед”. Иисус сел на ослика, и мы тронулись. Он сказал: “Раз Я воин духовный, то на таком же ослике Я когда-то войду в Иерусалим». Мы все дальше и дальше уходили от Иерусалима.

По пути в Иоппию было много деревень, и в каж­дом таком селении нас уже ждали люди. Они окру­жали нас, старались притронуться к Иисусу, звали в свои дома. Было много больных, особенно детей. Иисус старался помочь всем. Его просили не ухо­дить, но Он поднимал руки к Небесам и говорил: «Вы есть дети Бога, Я уйду дальше, а Всевышний оста­нется с вами, и в Веру в Него пусть каждая семья нарисует у себя дома знак Божий — Крест. И сим­вол вас будет охранять. В трудные минуты Он будет спасать вас». Люди так и делали. Они чертили на стенах своих домов спасительный знак, который символизировал не только счастье, но и бессмертие.

В одной из деревень Иисуса позвал к себе в хи­жину некий Лазарь. Я зашла вместе с Иссой и пора­зилась: на бараньей шкуре лежал юноша, у которо­го почти не было кожи на теле. Картина страшная. Иисус попросил Лазаря принести воды из чистого родника. Лазарь принес, и Иисус долго что-то шеп­тал над водой. После сказал Лазарю: “Искупай сына в воде”. Так продолжалось восемь дней. На девятый день юноша встал. Он заплакал: “Иисус, Ты мне дал жизнь, и, если нужно будет, то Тебе я ее отдам, дабы процветали такие люди, как Ты”. Иисус ответил: “Жизнь у тебя Я не возьму, а вот ты лучше душу свою отдай Богу, веруй в Него. Если бы не Он — ты бы не встал”. Юноша согласился. Вышел на улицу, стал на колени и закричал громким голосом: “Боже, я Твой навсегда. Ты не обошел меня стороной, и я буду предан только Тебе. И большое спасибо Твое­му Сыну, Божьему Сыну Иисусу”. Пошел теплый дождь. Мы стояли под дождем, и Мне казалось, что мы все плачем, конечно, от радости. Сверкнула мол­ния, прогремел гром, и все были уверены, что Гос­подь нас услышал и увидел.

В Иоппию мы шли втроем, а получилось так, что пришла с нами огромная масса людей, поверивших в Моего Сына. И началось все сначала. Каждый день согни людей окружали Иисуса. Я видела сплошное горе, которое привело людей сюда. Везде стояли кув­шины с водой, на овечьих шкурах лежали те, кто не мог двигаться: слепые и хромые. Иисус с раннего

утра и до заката находился среди страждущих. Я по­думала: милый Мой ребенок, ведь Ты же почти не видел Своего детства. Но Он делал то, чего требова­ла Его душа.

Когда появлялось свободное время, Он уходил к морю и день мог смотреть на него и о чем-то ду­мать, тем самым Он набирался сил. Возвращаясь домой, Он Мне говорил: “Мама, в море Я вижу Моего Отца, а то, что живет в море — мы, люди: доб­рые и плохие, ласкающие друг друга и поедаю­щие самих себя. И Я начинаю думать, что Я смогу один?” Я утешила Его: “Иисус, ведь с Тобой все Царствие Отца Твоего. Оно уж побольше того моря, которое Ты видишь пред собой. Сынок, не падай духом. Просто крепись, ведь Отца нельзя подводить. Он послал Тебя на Землю для добрых деяний”. Иисус ответил: «Извини Меня, Мама, это минутная сла­бость”.

В Иоппии мы прожили три с половиной года, и все дни Иисус находился в труде. Работать с людь­ми — занятие сложное, которое требует особого под­хода. И подход у Иссы был. Добро и любовь Он все­лял в каждого, и как бы ни было трудно Ему, Он всегда вечерами сидел и смотрел в Небесную даль. Она все больше увлекала Его, и Он находился у нее в объятиях.

Я смотрела на Него и думала: “Годы проносятся мгновенно лишь в сознании человека, во Вселенной жизнь нескончаема. Идет без всяких препятствий, минуя все темное и обходя стороной лживое и негативное. Истина преодолевает огромные барьеры, стремительно несется к новым вершинам познания, и, совершенствуясь в познании, разносится по всей Вселенной. Действительно, Вечность — не случай­ность, и создано все не само по себе. Творец Все­вышний обдуманно все сделал, дабы всем было хо­рошо жить”. И Я радовалась тому, что Мой Сын является непосредственным участником в благород­ном труде. Я мысленно желала Ему удачи, терпения и огромных сил, дабы они были направлены на бла­го всего живого, всего достойного и в честь Всевыш­него. Мои мысли соприкоснулись с душой Иисуса. Он повернулся ко Мне, посмотрел на Меня: “Мама, большое Тебе спасибо”. Обнял Меня.

Иссе исполнилось восемнадцать лет. В нем Я уже не видела прежнего Иссу, передо Мною был Эмма-Иисус. Высокий, очень красивый; золотистый цвет волос и родимые пятна между бровями и на правой щеке украшали Его лицо. Характер спокойный и од­новременно строгий и справедливый. Я смотрела на Него и радовалась. Сохранить и воспитать Божье Дитя Я смогла. Ничто Меня не могло сломить.

В данный момент об Иисусе знали все, но уже некоторые боялись Его. Нет, не как злодея, просто видели в Нем состоявшегося проповедника и про­рока, который знал все и обо всех. Ему стоило лишь посмотреть на человека, и Он видел его насквозь. Читал мысли и делал Свои выводы.

У Него появилось много новых друзей. В них Я видела искренность, доброту, отзывчивость и лю­бовь к Моему Сыну.

Мы тогда жили в Назарете. Я уже так не беспо­коилась об Иссе. Он мог неделями не приходить до­мой. Все время находился среди людей, а когда воз­вращался, первые Его слова были такими: “Мамоч­ка, Я Тебя люблю и все время думал о Тебе. Прости Меня, что так долго не был дома. Работа и жизнь Моя поглощают тело и душу. И все же Я Твой навсег­да”.

Чем больше Он творил, а точнее, делал добра, тем больше на Него озлоблялась церковь. Это чув­ствовали мы все. Я просила Иисуса: “Будь осторо­жен, не угомонились еще идолы”. — “Раз не угомо­нились, то Я буду укрощать их Своим учением, и пусть не они Мне будут в тяжесть, а Я им. Они по­знали уже свою слабость, корысть губит их души и тела. Я же не отнимаю у них, а наоборот — даю но­вое, свежее, платы не беру с них, лишь прошу одно­го — это верить в Отца Небесного. Кроме земного они ничего не видят и вращаются в заблуждении не один век. На что язычники — и то некоторые из них начали понимать Меня”.

Я все поняла и сказала: “Иисус, Я понимаю, но Я же Мать”. — “Мама, успокойся еще раз, Я сам вижу, что хорошего уже больше, чем плохого. И Я буду стараться хорошего, доброго сделать еще боль­ше”. — “Но раз так, Иисус, у Тебя сегодня День Тво­его рождения, и Я соткала Тебе новый хитон и пре­подношу его Тебе со всей своей любовью. Пусть везде он согревает Тебя Моим теплом и лаской”.

Иисус поцеловал Меня и сказал: “Если так, зна­чит, быть добру во всем. Спасибо, Мама, Я рад, что Ты понимаешь Меня”.