Откровение в грозе и буре
Шрифт:
Его преследуемые сторонники в Малой Азии, Сирии и Египте всё ещё продолжали бороться с господствующей фракцией, хотя и безнадёжно. Когда умер в Антиохии приютивший Иоанна в молодости, после его бегства из монастыря, оригенитский епископ Флавиан, народ хотел избрать на его место иоаннита Констанция, бывшего пресвитером у Флавиана. Но те же самые, уже известные нам по деятельности двух соборов, враги Иоанна, епископы Акакий, Антиох и Севериан воспользовались днём, когда весь народ ушёл в гипподром на состязания [313] и сценические представления. Они тайно собрали своих сторонников, выбрали в антиохийские епископы николаита Порфирия, а сами затем бежали из города. На следующий день произошло столкновение народа с императорскими властями, поддерживавшими Порфирия, и граждане были усмирены военной силой. Но иоанниты и оригениты всё-таки не хотели иметь никаких сообщений с навязанным им епископом.
313
Si quis episcoporum cum Theophilo, Attico, Porphyrio com-mumnicare noluerit, extortis ecclesia esto et facultatibus privatum. Niceph. XIII, 30. Thierry, 750.
В
Все слабые, малодушные и корыстные сторонники, примкнувшие к Иоанну во время его величия, теперь перебежали, как всегда, к господствующей фракции. В главном из семи городов, куда он адресовал девять лет тому назад своё знаменитое «Откровение», в Эфесе, шли гонения на его единомышленников и на их епископа Гераклида. Другой из его сторонников, епископ Меруфас, сочувствовавший ему некоторое время даже и в изгнании, передался на сторону врагов и объявил себя «николаитом», как только вышел специальный императорский указ, лишавший кафедр всех тех епископов, которые не хотели сообщаться с ортодоксальными епископами-патриархами: Арзасом в Константинополе, Теофилом в Александрии и Порфирием в Антиохи [314] .
314
Si quis episcoporum cum Theophilo, Attico, Porphyrio com-mumnicare noluerit, extortis ecclesia esto et facultatibus privatum. Niceph. XIII, 30. Thierry, 750.
В этих тяжёлых обстоятельствах, когда Иоанну ничего не оставалось делать, как сидеть дома в своём изгнании и читать книгу Иова о безропотном терпении, он и сам, по-видимому, потерял свою детскую веру в скорое пришествие Егошуа-Христа и водворение вместе с ним на Земле всеобщего равенства и братства среди бессмертных праведников, живущих на республиканских началах древней Греции.
Безнаказанное и несправедливое низвержение и ссылка в Кукус должны были показать ему, что и землетрясение после его первого изгнания могло быть случайным явлением, а не непосредственным вмешательством бога на защиту своего пророка.
Не этому ли настроению следует приписать и то, что, жестоко преследуемый восточной церковью, он обращался теперь за защитой уже не к одному богу, как делал раньше, а также и к неучаствовавшей в гонениях на него и на оригенитов западной церкви? Он просил, как говорят, папу Иннокентия вступиться за себя и своих приверженцев в восточной империи. В этом обращении с его стороны не было тогда никакого внутреннего противоречия его религиозным убеждениям. Западная церковь не отрицала в то время оригенитов и не одобряла гонения их на Востоке. Она не была, как восточная при императорах Феодосии и Аркадии, «николаитской» и даже не признавала чудотворца Николая за своего святого. Кроме того, вполне возможно, что именно в это самое время, под непосредственным впечатлением выхода «Откровения», западная церковь перестала подносить своей пастве «золотую чашу», о николаитском обращении с которой так непочтительно отзывался Иоанн в Апокалипсисе, хотя самый факт отмены мог быть официально зарегистрирован и значительно позднее. Западная церковь не признавала над собой власти византийского императора, так как после смерти Феодосия, в самый год выхода «Откровения», Византйско-Римская империя окончательно распалась на две независимые части. Кроме того, духовные властелины западной церкви – папы – никогда не становились в такие рабские отношения к императорской власти, как это было на Восток и особенно возмущало Иоанна.
Четыре иоаннитских епископа отвезли послание Иоанна в Рим, вместе с посланиями других верных ему епископов. Папа Иннокентй, благосклонно принявший это послание, попытался письменно склонить восточную церковь и Аркадия на примирение с Иоанном и иоаннитами и созвать третий вселенский собор в Фессалониках для того, чтобы снова обсудить дело Иоанна.
Однако, несмотря на смерть императрицы Евдоксии, умершей через год после изгнания Иоанна и избранной древними теологами восточной церкви козой отпущения за их собственные дела, ничто не помогло. Подставная Иезабель, Иродиада и «великая проститутка», бывшая будто бы главной виновницей гибели Иоанна, исчезла со сцены тотчас по его прибыли в ссылку [315] , а та действительная Иезабель, к которой относились все эти укоризненные эпитеты, ещё оставалась на Земле и продолжала по-прежнему «царствовать над земными царями». Папские послы не были даже допущены до византийского императора, но взяты под стражу тотчас по приезде и, после трудного обратного плавания по бурному морю, высажены на калабрийском берегу Италии. Приехавшие же с ними в составе посольства бывшие епископы Иоанна Кириак, Евлисий, Димитриан и Палладий были схвачены, в противность всем правилам о посольствах, и разосланы в заточение в отдалённые пустыни востока, на границы Аравии, где кочевали дикие сарацины.
315
Quomodo a me petis, ut orare digner… Nil. Epist. 233 ad Arcad.
Самого Иоанна за эту новую попытку сопротивления николаитам было приказано перевести из Кукуса в армянскую крепость Арабиссу, чтобы помешать его сношениям с единомышленниками. Но и здесь это не удалось, благодаря патриархальности старинных нравов сравнительно с современными. Он по-прежнему переписывался с Олимпиадой и побуждал своими посланиями западных епископов Рима, Медюлана (Милана), Аквилен и Карфагена к созыву нового вселенского собора…
А император Аркадий, именем которого византийское духовенство сослало Иоанна, по-прежнему дрожал каждый день, ожидая землетрясения в наказание за удаление пророка, но ничего не решался сделать в его пользу из страха клерикальной партии… Он только написал жалобное послание синайскому отшельнику Нилу, прося его помолиться о спасении города, но Нил, как говорят, ответил ему таким, чисто апокалиптическим, письмом:
«Как буду я молиться о городе, сокрушаемом гневом божиим, непрестанно ожидающем громов его, я, снедаемый скорбью, волнуемый духом, терзаемый сердцем от избытка зол, преисполнивших Византию? Зачем поверил ты врагам Иоанна? Покайся!» [316] .
Но всё это вызвало против Иоанна только большее ожесточение среди николаитов, не могших простить ему его прошлые обличения и унижения. Вместо возращения Иоанна и беспристрастного разбирательства его дела, которое могло бы открыть их подлоги относительно «Откровения» и некоторых других книг, приписанных ими на соборе 403 года другому лицу, враги Иоанна летом 407 года уговорили императора сослать его ещё дальше, на негостеприимное и дикое в то время прибрежье Кавказа, в крепость Пифион (теперь Пицунда) в Абхазии. Три месяца везли больного Иоанна, со всевозможными лишениями, но ему уже не суждено было достигнуть до места своего назначения.
316
Quomodo a me petis, ut orare digner… Nil. Epist. 233 ad Arcad.
На пути он умер, около 14 сентября 407 года, на пятьдесят третьем году от рождения и был зарыт в землю своей стражей близ уединённого посёлка Команы.
VIII. Трудность понять судьбу Иоанна, не признав его автором Апокалипсиса
Читатель видит сам, что «Откровение в грозе и буре» настолько же нужно для понимания жизни Иоанна, насколько и сам он нужен для понимания некоторых мест «Откровения». И Апокалипсис, и жизнь Иоанна являются незаконченными, пока они в отдельности. Вся биография Иоанна без «Откровения» является какой-то сплошной фантасмагорией, где последующие события не вытекают из предыдущих, а одновременные не вяжутся между собою.
Действительно, чем был Иоанн Антиохийский? Сначала учёный язычник с блестящим по своему времени образованием и блестящими перспективами в будущем, затем пустынник-аскет, раздавший всё своё имение бедным и обратившийся к созерцанию невидимого мира и мистицизму, а после этого беглый монах, приютившийся в качестве проповедника у оригенитского епископа Флавиана, не признаваемого епископом официальною церковью.
Затем следуют: низвержение царских статуй в Антиохии и немедленная поздка его епископа Флавиана в Константинополь для каких-то оправданий, полный пробел фактов в жизни Иоанна после этого времени до 398 года и вдруг назначение этого оппозиционного и непризнанного проповдника на пост верховного константинопольского епископа, с титулом патриарха и неограниченным влиянием, как раз через два года после вычисленной нами даты составления Апокалипсиса, когда уже успело разойтись значительное количество копий с этой книги!
Потом мы видим: отчаянное сопротивление этому неожиданному возвышению как его самого, так и его антиохийских сторонников, – его похищение из Антиохии и привоз в Константинополь под стражей, чтобы не убежал, – его торжественную небывалую встречу всеми сословиями столицы, – его отказ принять предлагаемое назначение до созвания к нему на собор остальных епископов Востока, – созыв этого собора и единогласное утверждение им Иоанна, – всеобщий порыв населения к его базилике в последние три года четвёртого века и его проповеди о беспредельном милосердии бога к раскаявшимся грешникам, со странной склонностью возвращаться при каждом удобном поводе к отменённым богом пророчествам.