Откровение. Глубокий вдох
Шрифт:
И то, что там мы потеряли,
Нам жизнь позволит вновь открыть.
Истома
Я не помню, когда изменился.
И как бархатен шёлк её рук.
Как мальчишка, в неё я влюбился,
И отныне я раб её губ.
Я готов подчиняться безмолвно,
Исполнять самый странный каприз
И вдыхать её запахи томно,
Опускаясь к груди её вниз.
Я губами пройду все ложбинки
И сосочки возьму нежно в рот,
Я коснусь её главной горбинки,
И истома окутает плоть.
Мне просто надо быть любимым
Мне просто надо быть любимым,
Встречать глазами взгляд её
И пасть к ногам её красивым,
Целуя нежно грудь её.
Давать любовью упиваться,
В порывах страсти пить вино,
Чтоб в беспамятстве врываться
В души открытое окно.
Она собою опьяняет.
Её прекрасен аромат.
И взгляд её струну терзает.
На ней двенадцать лет женат.
Кофе на луне
Я напишу, что не сказал вам,
Увижу счастье вдалеке.
Приму я душ холодный утром
И сяду с кофе на луне.
Я мог сто раз отдать всё разом,
Но мне и нечего отдать.
Могу лишь я сказать, ребята,
Что должен был давно сказать:
– Пусть слово будет апогеем
Моих стихов в безумстве дня.
Я жить с любовью обещаю,
Писать сонеты для тебя.
Согреет грудью молодой
Безумие, но что же делать?
Слова слетают с губ моих.
В любви, увы, не стать Гомером,
Лишь для неё пишу стихи.
Души моей игривой муки
И слов стеною пелена.
А что? Сейчас пойду от скуки
И выпью с горестью вина.
Она поймёт меня и примет,
Согреет грудью молодой,
Ведь я поэт и в море жизни
Ныряю смело, с головой.
Небесная чайка
О, как красиво! Три гиганта.
Три отвесные гряды.
И чайка в белом чистом небе,
И скалы – дом её души.
И хорошо на этих скалах,
И возвышаются холмы,
И жизнь толкает к пикам рьяно,
Даря нектар святой любви –
Любви к свободе безграничной,
Безумной, страстной и живой.
И так бывает, что в нирване
Ты вдруг теряешь разум свой.
А бархат скал, увы, обманчив,
И моря шум сулит беду.
И чайка, разум потерявши,
Упала с неба на гряду.
Крыло подбив, лежит на солнце,
И кровь спекается во сне.
Но снова тянет её в небо
К большой сверкающей звезде.
Разочарование
Хотел любви и нежности –
Тебя послали на хер!
Хотел тепла и счастья миг –
Тебя отшили вмиг.
Представил, что друзья вокруг, –
И тут подставил друг.
Сказал неправильно слова –
Так будь же проклят, сволота.
Я так устал. Как жить, ребята,
Когда тебя везде пошлют?
За что мне это наказание?
В аду теплее, чем вот тут.
Но вера вновь не утихает,
Рождает в сердце теплоту,
Меня с рассветом вдохновляет,
И я, упав, опять встаю.
Первый раз
Они бредут под ручку в вальсе.
Слагает он стихи в ночи.
Она прекрасна и невинна.
Слетают платья от любви.
Она уже совсем нагая,
И он прекрасен в свете том,
Что падает на стол, играя
Тепла весеннего лучом.
Они в любви своей резвятся,
Стирают грани, льётся ром,
И их последняя тревога
Вот-вот уже покинет дом.
Молчанье. Слышно только ветер.
Кустов далеких лёгкий шёлк.
Её груди коснутся руки…
Он к этому три года шёл.
Сердечные раны
Мы вновь в любви – мы солнца дети,
Но свет жесток к цветам моим –
Они завяли на балконе,
Где был приют сердцам двоим.
Оно не греет – наше солнце.
Оно не радует меня.
Его лучи тепло не дарят,
И так смертельна высота.
Ты снова любишь? Или фарс всё?
Прошу, скажи мне: как любить?
В ту ночь любовь свою разрушил,
И раны в сердце вновь не сшить.
Запреты
Иди, копти и ошибайся,
Ходи, играй иль уходи.
Живи в моих мечтах. Останься.
И не мешай святой любви.
Груди её мне сладок запах.
Биения сердца слышен звон.
Как на больших и мягких лапах,
Я в одноклассницу влюблён.
Смотрю сквозь мир очков тридэшных
И правил вижу круговерть:
Нельзя, кричат, любить в пятнадцать,
И заставляют потерпеть.
Но мне не нравятся запреты.
Мне очень хочется любить.
Ну и что, что мне пятнадцать,
Должны мы рядом с нею быть.
А если встанете меж нами,