Откровение
Шрифт:
— Перестань орать!.. Так и быть, скажу.
Сатана застыл, рев медленно затихал в раздутом как у змеи горле. Дьяволы, как и Томас, прижимались к стенам, один трясся совсем рядом с Томасом, рыцарь слышал зловонное дыхание, запах въевшейся в кожу серы и горелой смолы.
— Как? — повторил Сатана. — Как?
Томас вскрикнул:
— Сэр калика! Хоть ты и язычник, но не умножай силы Врага! Знание — сила.
Олег отмахнулся:
— Разве я союзник вашего Христа? Слушай, князь... этой части подземного мира. Если бы ты был всевластен...
В мертвой тишине, прервав
— Здесь я всевластен!!!
— Нет, — сказал Олег ровно. Он не спорил, отчего его слова показались Томасу куда оскорбительнее, чем если бы орал и выкрикивал оскорбления. — Иначе бы ты знал. Мы с Томасом зашли к горному народцу. Они живут здесь с тех времен, когда на свете не было ни Христа, породившего тебя, ни старого Яхве, породившего Христа, ни даже халдеев, породивших Яхве... Ваши запреты: того не делай, чужие запреты не нарушай, а лишь обходи, ритуалы блюди и знай... словом, они их даже не знают, а не только не следуют. Они даже не заметили твоих... или не твоих, заклятий. Сняли, а металл к чему-нибудь да присобачат.
Томас с ненавистью прожигал взглядом калику, военные тайны нельзя выдавать лаже под пытками, а Сатана их пока даже пальцем не тронул. В пещере началось шевеление, сам Сатана отодвинулся, плечи его бессильно опустились. Глаза под грозно нависшими бровями медленно гасли, как уголья, которые не раздувает ветер.
— Разве... что-то еще осталось?
— Больше, чем ты думаешь. А теперь верни нам женщину, за которой мы пришли, и мы уйдем.
Дьяволы грозно зашумели. Томас напрягся, к нему потянулись крючковатые лапы. Сатана досадливо повел дланью. В пещере коротко блеснул пурпурный свет, яркий и выжигающий все тени. Томас слышал сдавленные вопли, писк, шуршание крыльев, в воздух вздымались дымки, пахло горелым. На пол оседали рваные клочья копоти, серый пепел рассыпался в пыль, и в пещере напротив Олега и Томаса остался один Сатана.
— А женщина? — повторил Олег.
Сатана все еще переводил потрясенный взор с одного на другого:
— Но как... Как сумели... Ведь вы от них еще дальше...
— Люди уживутся и с крокодилами, — ответил Олег почти мирно. — Где Ярослава? Ты связан словом.
Сатана отступил на шаг, Томасу почудилось нечто страшное, Сатана должен сказать что-то вроде: я своему слову хозяин, сам дал, сам взял обратно, или вообще расхохочется нагло, на то он и князь Тьмы, чтобы не держать слова, но тяжелая красная фигура осталась на месте, огромные лапы раздвинуты, а голос все тот же похожий больше на рык:
— Что ж, вам не могло везти так долго...
Томас похолодел. Олег еще всматривался во владыку преисподней, как Томас вскрикнул:
— Что ты сделал с нею, мерзавец?
— Я? — удивился Сатана. — Ничего.
В его кроваво-красных глазах поражение медленно уступало прежнему высокомерию. Толстые губы поползли в стороны, белые зубы блеснули как кинжалы.
— Тогда доставь ее! Или же скажи где она, найдем сами.
Сатана покачал головой:
— Ого... Ну нет, я свою часть выполнил. Дальше выбирайтесь сами. Я обещал не тронуть, и не трону. Но за своих дьяволов... гм... не отвечаю. Они вас тоже почему-то... ха-ха!.. не любят.
— Пусть не любят, — ответил Олег, — лишь бы боялись.
Сатана отшатнулся от такой наглости, а Томас подступил к нему к кулаками:
— Говори, мерзавец! Где она? Ее зовут Ярослава. Она моя невеста. Я пройду за нею весь твой мир, а понадобится — и небеса меня не остановят!
Сатана смотрел с великим удивлением:
— Какая гордыня... Великий Хаос, какая гордыня! Только у меня побольше, да и то... Когда она умерла?
Томас закричал в отчаянии:
— Она не умерла! Один из твоих мерзавцев явился в мой дворец, увел прямо из-под венца! Поймал меня на слове. Но, отдав невесту, я оставил за собой право взять обратно!.. И никакое обгорелое меня не остановит. Или пернатое!
Сатана пораженно качал головой. Свет факелов бросал багровые блики на его доспехи так, словно струились потоки крови. В зал торопливо вбежал горбатый черт, прихрамывал, на пленников смотрел со страхом. Глаза Сатаны расширились, когда Иаред, это был он, что-то торопливо зашептал на ухо. Слушал внимательно, кивал, а когда его взор обратился на Томаса, тот ощутил, как сердце от нехорошего предчувствия упало к подошвам сапог.
— Так-так, — промолвил Сатана. — Ладно, иди... Увы, доблестный рыцарь, гордый как... не знаю с кем сравнить, ибо со мной — чересчур лестно, а с моими полководцами — для тебя низко... Словом, твою Яру... жаль, не успел повидать ее сам, только что взяли отсюда.
Томас ощутил, как обрушился весь каменный свод, отделяющий этот мир от верхнего. В голове пошел звон, он пошатнулся. Наверное, смертельно побледнел, ибо даже в кровавых глазах Сатаны уловил нечто вроде сочувствия.
— Кто? Куда?
Иаред снова нашептал Сатане на ухо. Тот отправил его прочь нетерпеливым щелчком пальцев:
— Отсюда. Вовсе. Наверх.
Томас ухватился за воздух, горло сжали невидимые пальцы. Ему захотелось плакать от смеси страха со счастьем.
— Кто?... Неужто Пречистая Дева?
— Нет...
— Быть такого не может, — вырвалось у Томаса. — Кто мог еще?
Сатана пожал плечами:
— Сказали, что от нее. Она кого-то спасает, кормит, утирает сопливых, но не забыла об этой... как ее... Ярославе. Прилетели два белых, надушенных как продажные девки, обняли ее крылами... э-э.... отбыли.
Томас беззвучно молился Пречистой Деве, что не забыла его и здесь, глаза закатились, словно созерцал иной мир, и грубо и неуместно прозвучал сиплый голос язычника:
— И ты отдал?
Голос Сатаны прогремел такой злой, что Томас поспешно открыл глаза:
— И что такого?
— Да так, — ответил калика, явно отступая перед такой яростью, — я полагал, что здесь твоя вотчина... Никто не смеет... Вон у нас если удельный князь, то и есть удельный...
Сатана прорычал, багровея так, что вокруг него встали стены кровавого тумана. Сам он начал растворяться в этом тумане, только глаза горели, яростные, как два слепящих солнца. Голос прогремел как гром, земля качнулась и затряслась: