«Откровения о…» Книга 4. Верность
Шрифт:
Алекс изнывал от голода, а я всё не могла отлипнуть от нетбука. Переписка то шла бодро, то останавливалась, когда Ленка не открывала мои сообщения по пять десять минут, а я в это время как сумасшедшая разрывалась между душем и стоящим на подзарядке ноутом, и умоляла сына потерпеть.
Потом Ленка спросила вдруг, пишу ли я через переводчик или знаю русский, и я поняла, что в угаре беседы перестала ломать фразы, создавая видимость автоперевода, и призналась что «немного говорю по-русски и вообще часто бываю в России». А Ленка совершенно по-простецки предложила вдруг: «Будете в наших краях, обязательно заезжайте к нам!
Я начинала писать ответ раз десять, стирая и набирая текст заново, но в конечном итоге, так и не смогла признаться, кто я. Просто ответила, что, по удивительному стечению обстоятельств, именно сейчас нахожусь в её городе… И замерла в ожидании. Ленка же, прочитав моё сообщение, надолго замолчала вдруг, а потом и вовсе вышла из сети. Ну что ж. Я бы тоже напряглась, если честно. Ведь одно дело вежливая гостеприимность, и совсем другое – истинная готовность к личному знакомству.
В непонятных, слегка растрёпанных чувствах я успела и высушить волосы, и накраситься, и одеться, потратив на это не меньше сорока минут, когда, уже выключая нетбук, увидела оповещение о только что прилетевшем новом сообщении:
«Камила, мы с мужем посоветовались и хотели бы пригласить вас на чай к нам домой, сегодня. Вы сможете? Правда, мы живём не в городе, а в области, и вам придётся часа два добираться на такси. Но мы были бы рады, если бы вы приехали. А заодно, вы смогли бы взять то интервью»…
И вот мы с Алексом подъезжали к Чернышкам, небольшому посёлку, расположенному километрах в ста восьмидесяти от города и ещё пятнадцати в сторону от трассы. Раньше я никогда здесь не бывала, хотя и знала, что поворот на Чернышки делит путь от городского автовокзала до бабушкиной Разгуляевки на две примерно равные части.
Алекс с самого начала был не в восторге от новости, что опять куда-то едем, и даже больше: он психанул и заявил, что останется ждать меня в гостинице. А я, перевозбуждённая внезапным контактом – не с кем-нибудь, с Ленкой! – будто потеряла разум и, хотя и попыталась скрыть внезапно набежавшие слёзы отчаяния, но не сумела. И Алекс растерялся, прогнулся, а я, хотя мне и было стыдно, нагло воспользовалась этим.
И надо отдать ему должное, он довольно стойко переносил очередную «непонятно куда и зачем» дорогу, но ровно до тех пор, пока внезапно не исчез интернет. Алекс в этот момент активно переписывался с кем-то, судя по улыбочке – с Селеной, и тут такой облом! А потом я ещё и чуть не застряла в небольшой, переметённой снегом балке… Особо газовать не рисковала, боясь сжечь коробку-автомат, поэтому только до боли в глазах всматривалась в лобовое, пытаясь разглядеть в снежной кутерьме изгибы дороги, и в который раз за последние дни ругала себя за самонадеянность. Не поездка, а сплошное безумие какое-то! Вернусь в Гамбург и до самого лета пересяду на такси, точно!
– Отлично, мам! – сердито плеснул масла в огонь Алекс. – Идеальный сценарий: поехали в Россию, застряли в сугробе, и ночью нас сожрали волки! Или вообще – медведи!
– Какие волки – медведи, Алекс? – примирительно фыркнула я. – Они здесь не водятся!
– Тогда просто околеем от холода! Тут не то, что интернет, тут даже телефон не ловит, мам! Нас теперь только весной найдут!
– Не каркай… – буркнула я, молясь про себя, чтобы под нетронутым снегом не оказалось вдруг какой-нибудь ямы поглубже.
Выбравшись из балки, мы поехали вдоль поля, отгороженного от дороги густой стеной лесопосадки. Благодаря ей ветер поутих, поэтому и перемётов не было, и даже можно было бы поддать газку… Если бы моя Хонда не была такой низкой.
Потом показалось какое-то хозяйство: ангары, техника, заборы. И, что удивительно, там кипела работа – суетился транспорт, выпускала мощные клубы пара высокая труба, ходили люди и брехали собаки. И это третьего-то января! В русском селе! Видел бы это Николос, ему бы точно пришлось пересмотреть некоторые свои стереотипы.
В районе этого производства наша дорога влилась, наконец, в другую, расчищенную, свежепропечатанную протекторами большегорузов. Я невольно рассмеялась: навигатор провёл меня от трассы до посёлка таким вилючим маршрутом по грунтовке, словно специально хотел показать Чернышковские угодья, и я уже понимала, что и в сам посёлок, похоже, будем заезжать откуда-нибудь с задов.
И так оно и вышло. Нужный дом оказался в аккурат на окраине. Вот только, хотя и увидели-то мы его, несмотря на пургу, издалека, но, прежде чем подъехать, сделали ещё огромную петлю вокруг заснеженного озера.
Вблизи дом оказался прямо-таки огромным и каким-то таким… Добротным. Без выпендряжистых башенок или, там, фигурных балкончиков, но зато с большими горящими тёплым светом окнами, с украшенным весёлыми разноцветными гирляндами фасадом и гордо реющим по ветру российским флагом на крыше. Так мило – до улыбки. Вот только мне не улыбалось… Немного не доехав до ворот, я остановилась. Бросила руль, судорожно сцепила пальцы. Меня не просто колотило – расшибало на части. Больше всего хотелось рвануть отсюда, пока не засекли и, заныкавшись где-нибудь в уголке, тупо пореветь, от невыносимого напряжения. А ещё – чёрт возьми! – выкурить сигаретку. Или даже две! И это совсем уж хреновый симптом, ведь я не сорвалась на курево даже на зоне.
– Мы кого-то ждём? – не понял моего манёвра Алекс. – Ма-а-ам?
Вот и попробуй, пореви тут, с таким контролем, ага. Постоянно держать себя в руках, Боже, как я устала от этого! Как хочется напиться и закатить истерику на пустом месте, а успокоиться только после того, как кто-то большой и сильный возьмёт на ручки и, погладив по головке, шепнёт, что я его маленькая любимая девочка, а всё остальное – не важно… Вздохнула и заставила себя расцепить пальцы.
– Нет, сынуль, мы приехали. Сейчас я, одну минутку… Просто волнуюсь немного.
– Почему? Кто тут вообще живёт?
– Ну… – И вот опять, чем я думала? Не хотела лишних вопросов, а сама, как последняя дура, привезла его туда, где без них не обойтись. И чего я теперь боюсь больше – того, что это обидит Николоса, или того, что Ленка нас не примет? А ведь, и то и другое глупо, потому что всё уже давным-давно случилось, и ничего уже не изменить. – Здесь живут родственники, Алекс. Твои. Ну и мои, наверное, тоже… Наши.
Ворота открыли два парня в наспех наброшенных куртках с капюшонами и в валенках. Валенках! Я прямо-таки почувствовала, как замер, увидев это Алекс, и даже испугалась, что он полезет за своим фотоаппаратом.