Открытие Америки или Перенос Коровушкина
Шрифт:
Развязный журналист, не потрудившись даже подняться, выпалил:
– Вы уже объявили, что в первый раз отправитесь на вашей машине времени на каравеллу Колумба, чтобы посмотреть, как он будет открывать Америку. Почему именно Колумб, а не что-то иное в истории?
Николай Леонидович неодобрительно глянул на длинные волосы и неопрятную бороду журналиста. Затем дал такой ответ:
– Неужели, по-вашему, для хроноисследователя может быть что-то более интересное? Наш выбор должен быть понятен всякому мыслящему человеку. Первое плавание Колумба - едва ли не величайшее событие
Сделав короткую паузу, Николай Леонидович счел нужным добавить:
– Я уверен, если бы машину времени изобрел кто-то другой, для первого путешествия был бы сделан тот же выбор - экспедиция Христофора Колумба.
– Нельзя ли о загадках поподробнее?
– выкрикнул кто-то из зала.
– Это вы о том, что у Колумба будто бы была какая-то карта, по которой он заранее знал, куда плыть?
– Вот-вот!
– тут же подхватил другой журналист.
– А Америку, я где-то читал, незадолго до Колумба открыл кто-то другой, только хранил это в тайне. Но Колумб каким-то образом раздобыл его карту.
– Я слышал, Америку открыли тамплиеры, - немедленно подал голос третий журналист.
– А Колумбу удалось найти их архивы.
– Так Колумб все это и расскажет нашим путешественникам по времени!
– крикнул четвертый, вызвав в зале взрыв смеха.
– Уж я-то на его месте обязательно держал язык за зубами!
– Еще бы!
– раздался еще один выкрик.
– Нашел чужую карту, воспользовался, значит, молодец! И Америку открыл, и в историю вошел! На месте Колумба каждый бы так поступил!
Пресс-секретарь снова забарабанил ручкой по микрофону, пресекая начинающийся в зале легкомысленный обмен мнениями.
– Вопросы, пожалуйста! Есть еще вопросы?
Николай Леонидович почувствовал, что очень быстро начинает раздражаться. Безликая до этого журналистская масса, поначалу вызывавшая лишь снисходительную усмешку, стала персонифицироваться, а отдельные индивидуумы оказывались именно такими, как и следовало ожидать. Реплики, которыми обменивались развязные журналисты, звучали для уха ученого кощунством несмотря на то, что загадки, связанные с первым плаванием Христофора Колумба, были обозначены в них, в общем, верно.
И сейчас же в зале очень кстати персонифицировался еще один объект, на который Николай Леонидович с удовольствием выплеснул все свое раздражение.
– Дама из первого ряда, вот вы, задавайте свой вопрос, - пригласил пресс-секретарь.
– И представьтесь, пожалуйста!
Журналистка в первом ряду поднялась, одаривая зал лучезарной улыбкой.
– Петрова Елена, познавательный семейный журнал «Любознайка», - представилась она, явно наслаждаясь тем, что оказалась в центре всеобщего внимания.
– Задавайте вопрос, - поторопил ее пресс-секретарь. Петрова Елена улыбнулась еще лучезарнее.
– Не планируете ли вы взять с собой в первое путешествие во времени журналиста?
– вымолвила она и победоносно огляделась по сторонам, выискивая, видимо, ближайшую телекамеру, в которую могла бы в этот момент попасть.
Николай Леонидович прищурился, разглядывая сияющую, самодовольную мордашку журналистки. Жизненный опыт подсказывал ученому, что подобные особы уверены в своей неотразимости, считают себя идеальными творениями природы и отделаться от них очень трудно.
– Возможно, произнося это слово «журналист», вы имеете в виду себя?
– поинтересовался он вкрадчиво.
– Ну, разумеется, - ответствовала Петрова Елена, продолжая лучезарно улыбаться.
– Я буду вам очень полезна, потому что знаю португальский язык. На вполне разговорном уровне.
От такого неожиданного довода Николай Леонидович сильно удивился.
– И что?
– спросил он.
– Причем тут португальский язык? По лицу Петровой Елены скользнула легкая тень удивления.
– Как это? Раз Христофор Колумб был португальцем, состоявшим на испанской службе, то я могу быть у вас переводчицей.
Николаю Леонидовичу показалось, что он ослышался.
– Повторите, пожалуйста, кем был Христофор Колумб по происхождению?
– попросил он.
– Христофор Колумб был португальцем на испанской службе, - без запинки отчеканила Петрова Елена, словно отличница на школьном уроке, и ее улыбка достигла совсем уж немыслимых степеней лучезарности.
– Как раз недавно я писала в своем журнале, что…
– А итальянского языка, голубушка, вы, случаем, не знаете?
– вкрадчиво поинтересовался Николай Леонидович.
Петрова Елена недоуменно подняла брови.
– Это я к тому, - продолжал Николай Леонидович, - что португальцем на испанской службе состоял некий Магеллан, о котором, возможно, вы тоже кое-что где-нибудь слышали, но он вписал свою строку в историю человечества уже позже Колумба. А сам Колумб был по происхождению итальянцем, родом из Генуи.
Если Петрова Елена и смутилась, то лишь на одно мимолетное мгновение, после чего одарила Николая Леонидовича безмятежным сияющим взглядом.
– Всегда считала, что он португалец, - отчеканила она.
– Но если нет, то итальянский я тоже могу выучить, причем за короткий срок. Я очень способна к языкам. Я однажды…
Договорить Петрова Елена не успела, потому что Николай Леонидович взорвался.
– Вон с моих глаз!
– выкрикнул он.
– Это уже ни на что не похоже! Этого я даже от вас, журналистов, никак не мог ожидать! Как можно работать в познавательном журнале и не знать, что Колумб по общепризнанной версии был итальянцем! Да еще ухмыляться во весь рот! До чего докатилась журналистика!
На мгновение в зале стало очень тихо, потом он взорвался хохотом, кое-кто зааплодировал.
Петрова Елена сначала не поняла, что гнев ученого обращен именно на нее, потом не могла в это поверить, но наконец вспыхнула, ударилась в слезы, подхватила сумочку и, закрывая ей лицо, стала пробиваться к выходу сквозь густую зубоскалящую толпу.