Открытие Джи - Джи

Это история об одном из удивительных открытий человечества— открытии «кирпичика вселенной», который

мы сегодня привычно называем электроном. И о замечательном английском ученом, совершившем его, — Джозефе Джоне Томсоне. Он работал в небольших комнатках, на самодельных приборах, и только немногие посвященные знали в 1896–1898 годах об опытах, доказывавших существование первой универсальной частицы.

Итак, перенесемся в «тихий» девятнадцатый век, когда в увитом дикой розой старинном кирпичном доме, в лаборатории, запыленной еще со времен Максвелла, было проведено исследование, перевернувшее в научном мире все… Прислушаемся к неторопливому старческому голосу, легко начинающему веселый рассказ о своей жизни.

«…Я родился в Четеме, пригороде Манчестера, 18 декабря 1856 года. И время и место были весьма удачны, ибо это был один из самых интересных периодов мировой истории. Монархии падали одна за другой, их сменяли республики, а иной раз — диктатуры. Открытия и изобретения производили все большие изменения в жизни общества. Когда я был маленьким мальчиком, в нашем городе не было ни велосипедов, ни автомобилей, ни аэропланов, ни электрического освещения, ни телефонов, ни радио, ни граммофона, ни электротехники, ни рентгеновских снимков, ни кино, ни микробов — по крайней мере, доктора их не находили…»

Джозеф Джон Томсон, известный впоследствии среди ученых под шутливым прозвищем Джи-Джи, происшедшим от сокращения начальных букв его имени Joseph John, написал на склоне своей долгой жизни воспоминания, которые начинаются именно приведенным выше образом. В этих воспоминаниях есть глава, которая называется «Отрочество», хотя в ней больше всего — о науке; глава «Трайпос» — где очень много страшных подробностей о средневековом посвящении в рыцари науки; глава о футболе, потому что Джи-Джи был страстным болельщиком и неплохим нападающим; глава о спиритизме, в которой рассказывается о том, как Джи-Джи чуть не разоблачил мошенников-спиритов, и, наконец, глава об открытии электрона — это самая веселая глава, потому что Джозеф Джон Томсон страстно любил науку, и его радовало все, что в ней происходило — даже отрицательные и положительные ионы, которых он ласково называл «веселыми малышами».

О Джозефе Джоне Томсоне будут писать много и по-разному. Он знал великих ученых своего времени, дружил с художниками, спортсменами, политическими деятелями, деловыми людьми, совершал межконтинентальные путешествия, играл в гольф, футбол, лапту, крокет, увлекался ботаникой, любил живопись и охотно позировал художникам, писавшим его портреты. К сожалению, он был далек от музыки из-за отсутствия музыкального слуха и не смог научиться танцевать, хотя очень любил бывать в обществе. Впрочем, так ли уж важны танцы в жизни ученого? Томсон говорил, что в жизни важно все, что интересно и доставляет радость. Ему доставляли радость наука и все те многочисленные занятия, о которых мы упомянули в нашем кратком предисловии.

На полках лежали книги, ветхие и забытые. Рыхлая пыль хлопьями сползала вниз и повисала в воздухе, когда открывалась дверь магазина. Холодный уличный воздух налетал на застоявшийся церковный дух старинных рукописей с пожухлыми кожаными переплетами. Маленькие изящные томики, оклеенные бархатом, огромные фолианты с золочеными оттисками — книги, тяжелые, как каменные плиты, когда-то их приковывали медными цепями в хранилищах Флоренции — как попали они в этот английский магазинчик? Вероятно, их перепродали когда-то итальянские купцы, приезжая за тканями в Манчестер. Но теперь за них никто и десятой части от прежней цены не дает. Старые рыцарские романы с их благородными турнирами и дамами, играющими на лютнях, так же как и глубокие тайны английской истории, редко находят любителя в деловитом Манчестере. Антикварный магазин прогорает. И его

хозяин старается сделать то немногое, что в его силах. Вот сейчас он взобрался на стремянку и пытается вытащить из кипы рассыпающихся книг «Историю Манчестера». Трудно себе представить: некогда на берегах четырех рек: Эруэлла, Медлока, Эрка и Тиба — паслись стада, а на холмах Ланкастерской равнины водилась дичь. Первое римское поселение называлось Мануциумом. Туманное небо над ним было тихо и спокойно. Его не бороздили черные полосы дыма от несчетных фабричных труб. К туману не примешивался запах гари. После дождя трава была яркой и зеленой — такой она осталась теперь только на тщательно ухоженных лужайках около светлых коттеджей в пригороде Манчестера, в одном из которых жил владелец антикварной книжной лавки Джозеф Джеймс Томсон. От деловой части города до зеленой лужайки, окружавшей маленький домик Томсонов, ходьбы полчаса. Возвращаясь домой, мистер Томсон неизменно шел той самой дорогой, которой ходили и его отец, и его дед, владевшие до него букинистическим магазином. Рукопись «История Манчестера» купил еще дед — Эбенизер Томсон. Это был похожий на мрачных диккенсовских персонажей, костлявый человек с глубоко запавшими глазами и бакенбардами. Он занимался своими делами энергично, с честолюбивым размахом и закупал не только книги, но и партии хлопка. Вскоре он прикупил к магазину маленькую типографию и наладил издательское дело. Начинал он с печатания церковных книг, и, по-видимому, это повлияло на его старшего сына, который сделался пастором. Однако после душеспасительных брошюр пошли книги более ходкие, и дело Томсонов стало процветать.

Следующие поколения букинистов оказались менее удачливыми: разросшаяся семья Джеймса Эндрью Томсона раздробила прибыль от книжной лавки на маленькие ручейки, еле-еле питавшие ответвления родословного древа Томсона. Наконец, когда лавка досталась нынешнему владельцу Джозефу, то можно было почти с уверенностью сказать, что дело заглохнет, потому что рассеянный, легковерный и добродушный Джозеф Томсон не был приспособлен к жестокому поединку с конкуренцией на крохотном рынке сбыта старинных английских книг.

…Стоя на стремянке, Томсон снял наконец с полки «Историю Манчестера» и, опираясь на ветхие перильца, спустился вниз и положил ее на конторку. Это была удивительная книга: с рисованными заставками, прелестными акварельными иллюстрациями, а ее ломкие листы были стянуты медными пряжками. Томсон осторожно провел тонким пальцем по титульному листу. Яркая картинка, изображавшая мирно пасущихся овечек, проглянула сквозь слой пыли. В ней была и наивная прелесть старой Англии, и напоминание о безыскусной природе. Отвернув угол первого листа, Томсон взглянул на цену. Цена была небольшая, но сейчас и ее никто не даст. Впрочем, человек, которого дожидался сейчас Томсон, может быть, купит эту книгу. Если, разумеется, приложить к ней свежие научные журналы из Лондона. Ведь мистера Джоуля интересует многое: он и глава Манчестерского литературно-философского общества, и владелец пивоваренного завода, а главное — великий ученый, которым может гордиться всякий, кто живет в Манчестере.

Томсон выколотил свою трубку и стал медленно набивать ее индийским табаком. В табаках он понимал толк, и вскоре аромат его трубки смешался с тонким запахом старинных книг. Лиловые кольца потянулись к потолку из резного дуба. Чуть запрокинув голову, Томсон следил за ними, вспоминая вчерашний разговор с сыном. Джо сказал, что эти кольца напоминают вихри атомов в бесконечном океане материи — в эфире. Любопытно, как можно представить, что атомы похожи на вихри дыма, если их никто в глаза не видел? Впрочем, Джо занимается совершенно бесполезным занятием: он пытается математически описать «вихри эфира», то бишь атомы. В тринадцать лет это, пожалуй, несколько самонадеянно. Лучше бы занимался делами в магазине: у него превосходная деловая сметка, он пошел в деда Эбенизера. Вот если отдать Джо в обучение практическим наукам — была бы надежда, что в их семье наступят лучшие времена…

Дверь отворилась, и в лавке появился полный человек в добротном костюме и котелке. Букинист просиял.

— Добрый день, мистер Джоуль, вы точны. К сожалению, мы редко имеем удовольствие видеть вас у себя.

— Дела, дорогой Томсон.

Джоуль снял перчатки со своих маленьких, толстых красных рук пивовара.

— Вы обещали мне «Историю Манчестера».

— И свежие номера лондонских журналов. Джоуль сел в кожаное кресло напротив конторки и полистал «Философский журнал» с последними статьями Клерка Максвелла. Выпала закладка.