Открытие Третьего мира
Шрифт:
– Разденься,… ложись,… крест, – шептал Ганлоу, мигом срывая с себя комбинезон и нагишом распластываясь на полу медицинского отсека.
Лёжа на прохладном полу и раскинув руки, он аккуратно сверху положил на себя безропотное тельце Натали, желая быстрее восстановить её исчерпанные силы и энергию. Первые пять минут Андерс ничего не чувствовал, кроме нежного прикосновения её мягкого тела. Эти минуты показались ему вечностью. От холодного пола его уже начинал пробивать озноб, но он продолжал лежать без движения, ощущая лёгкое дыхание самого родного и близкого в Мире человечка. Наконец-то еле заметное покалывание и тепло пробежало
– Спасибо, милый, ты меня спас, – полным любви тоном вымолвили пухленькие родные сексуальные губки красавицы супруги, – если бы не ты, я не знаю, что со мною случилось бы?
– А разве могло быть иначе, родная? – улыбнулся Ганлоу.
– Наверное, нет, любимый, – произнесла Сьюме, лукаво улыбаясь, – а как ты догадался прийти ко мне на помощь?
– Минут двадцать я ожидал в коридоре возле дверей. Затем услышал твой призыв и вошёл в отсек. Я увидел как ты, будто бы изнутри, светилась голубоватым свечением. Затем свечение прекратилось, и ты медленно поплыла вниз. В два прыжка я был рядом с тобою и…
Мягкие тёплые желанные губы Натали прервали балладу о героических подвигах рыцаря, предлагая ему значительно большую награду за проявленное мужество и бдительность.
– Как ты себя чувствуешь после того, как немного поделился со мною свой энергетикой, – приставала Сьюме, пристально заглядывая Андерсу в глаза и запустив свои нежные пальчики в его густые чёрные, как смоль, волосы.
– Вроде бы нормально, только в ногах чувствуется небольшая слабость, – жена начинала заводить Андерса, двигая пленительными роскошными бёдрами по его обнажённому мускулистому телу, – хотя выше ног уже ощущается небывалая сила и энергия, моя маленькая шалунья.
– А знаешь, Андерс, наилучшее средство для восполнения потерянной энергетики? – проказницу Натали уже ничто не могло остановить.
– Не знаю, малыш! Но, кажется, начинаю догадываться! – с готовностью принял Андерс шуточные правила игры своей любимой девушки.
– Это занятие любовью с любимым человеком. Как раз наш с тобою случай. И принимая во внимание, что мой сеанс пси-контакта с Павловым продолжался около двадцати минут, у нас уйма времени для проведения восстановительных работ.
Ощутив нужную точку, Натали плавно задвигалась, доводя любимого мужа до пика блаженства. Супруги потеряли счёт времени, растворяясь друг в дружке без остатка.
ЭММА доложила капитану, что по техническим причинам, звездолёт может не стартовать вовремя, поскольку Натали еще не закончила психокинетический сеанс с профессором физики.
– Это уважительная причина! – констатировал Иван Петрович, переключая экран монитора с изображением медблока, – Каков параметр жизнедеятельности у Павлова сейчас?
– Уровень жизнедеятельности организма Сергея Геннадиевича в настоящий момент повысился
В рубке управления полётом раздались одобренные голоса и аплодисменты экипажа.
– Да, такая девушка, как Натали, мёртвого поднимет, – с облегчением и удовлетворением произнёс Иван Петрович Сергеенко, – пять-десять минут ничего не решают, ЭММА. Пусть заканчивает свою восстановительную деятельность, а затем будем стартовать.
Старт на Надежду. Атака космических пиратов
Бесшумная работа магнитоплазменных двигателей практически не выдавала начала полёта. Лишь последующая небольшая вибрация звездолёта при отрыве от поверхности спутника Вера и металлический скрежет втягивания четырёх посадочных опор свидетельствовали о наборе высоты и скорости «Звёздного Странника». В связи с тем, что цель полёта находилась совсем недалеко, практически на той же орбите, что и Вера, был выбран плавный старт с минимальным ускорением, чтобы не подвергать экипаж ненужным перегрузкам, тем более, что оптимальная траектория полёта предполагала ожидание на орбите планеты Трило естественного подлёта её второго спутника с романтическим названием Надежда.
Непривычное явление – перед стартом в рубке управления собрался почти весь экипаж за исключением Монтаны, Павлова и Флеш. Три пустых кресла неуклюже зияли, словно пробоина в корпусе старинного эсминца, делая его заведомо слабым и уязвимым, и напоминая о трагических событиях, произошедших на Вере.
Все молчали, ни тебе привычных шуток, ни смеха. Хлёсткие указания командора и суета пилотов у панелей управления – вот и всё монотонное однообразие столь долгожданного и необходимого старта. Выведя «Звёздный странник» на заданный курс, штурман Сьюзи Блейк включила автопилот и убрала страховочные ремни антигравитационного кресла, давая всем понять, что можно расслабиться и наслаждаться полётом. Но обычного послестартового чувства радости и лёгкости экипажем не наблюдалось. Давно не было подобных стартов, в воздухе чувствовалось напряжённость и усталость людей. «Нет, нельзя допускать такой настрой в команде!» – рассуждал Сергеенко.
– Арни, что-то не слышно тебя! Как-то непривычно! – прервал молчанку командор, задавая тон беседе, – то щебечешь без умолку, а то нем, как рыба. Что тебя гложет, Арнольд?
– Задумался, командор. Просто задумался.
– Браво, солдат, рад слышать от тебя, что ты «задумался», а то всё приказания да распоряжения.
– Что, уже и помыслить нельзя рядовому Холтону?
– В том-то и дело, что думать можно и даже нужно, причём всегда и везде. Хвалю. Знаешь, есть одна русская пословица?
– Ну и какая же, Иван Петрович? – заинтриговался Арнольд.
– Семь раз отмерь, один раз отрежь!
– Слышал. Она означает, что необходимо семь раз подумать перед тем, как один раз сделать, – улыбался Холтон.
– Правильно, Холтон. Жаль, что твой друг Сержио Монтана не знает этого золотого правила. Не подумал, как следует, прежде чем бить физика по голове, теперь головная боль у всего экипажа.
Наступила неловкая пауза, в которую решительно ворвался полковник Филипп Грейс.