Открытие. Новейшие достижения в иммунотерапии для борьбы с новообразованиями и другими серьезными заболеваниями
Шрифт:
Было очень тяжело, боль и операции были экстремальными, но…
– Я не прекращал работать, – рассказывал Джефф. – Пытался скрывать от всех болезнь.
Он по-прежнему вставал с утра, принимал душ, брился, одевался, туго затягивал ремень на брюках, чтобы они не свалились, садился в Lexus и выезжал в сторону шоссе, как всегда. Ехал на работу.
– Но в офис я не приезжал.
Вместо этого он сворачивал с шоссе к югу от Малибу, заезжал в «Мак-Авто», покупал там яичный «Макмаффин» и запихивал его в себя еще до того, как выехать обратно на дорогу. А потом он ездил туда-сюда по Тихоокеанскому шоссе, принимая звонки по автомобильному телефону.
– Иногда я останавливался,
Каждый прием химиотерапии оплачивается врачу, поэтому недобросовестные доктора продолжают эти сеансы до последнего вздоха пациента.
У него было два врача: доктор К., специалист по почкам, и доктор З., хирург. Сначала Джефф получал «Сутент» от доктора К., затем через несколько недель ходил на консультацию к хирургу. Оба врача смотрели на одни и те же снимки, но давали ему разные советы.
– Хирург говорил мне, что пора уже бросить химиотерапию, – рассказывал Джефф. – Он считал, что нужно уже перестать бороться с этой штукой и прожить то недолгое время, что у меня осталось, не страдая хотя бы от побочных эффектов.
Доктор К., напротив, был расстроен тем, что хирург рекомендовал его пациенту отказаться от назначенного лечения.
Сам Джефф считал, что доктор К. не то что был не согласен с прогнозом хирурга: он тоже считал, что Джефф умрет. Дело было просто в том, что доктор К. получал деньги за каждый сеанс химиотерапии, который проходил Джефф, и хотел получать эти деньги до тех пор, пока Джефф еще в состоянии принимать лекарство.
Наконец в сентябре доктор К. дал ему последний прогноз.
– Он сказал, что мне осталось в лучшем случае шесть месяцев, – рассказывал Джефф. Оглядываясь назад, даже удивительно, что он отмерил ему так много. Вес Джеффа уменьшился до 67 килограммов, и все большую часть этой цифры составляли опухоли.
– Он сказал мне, чтобы я привел в порядок финансовые дела. Просто ужасный человек. Никакого врачебного такта, никакого сочувствия.
Насколько понимал Джефф, «они со мной закончили. Они сдались».
Джефф считает, что врачи в госпитале просто решили, что уже не осталось ничего, за что можно было бы выставить счет. Может быть, он просто думает так, потому что сам работает менеджером и бухгалтером, но, возможно, есть в этом и что-то большее. Врачи – просто люди. Лучшие врачи очень хороши в своей работе, некоторые из них – даже во многих ее аспектах, но очень редко можно найти врача, который станет одновременно экспертом по физическому телу и философом-священником для разума, который задумался о собственной смерти. Есть еще и отчаянные мысли тяжело больного человека, разъяренного тиранией смертности, которую для него олицетворяют люди в белых халатах. Куда ни кинь – всюду клин. Плохие новости плохи для всех.
Врачи – просто люди. Они могут быть большими профессионалами своего дела, но редко в то же время оказываются философами-священниками для разума.
Так или иначе, медицинским профессионалам, которые знали о болезни, разрушавшей тело Джеффа, намного больше, чем тот был в состоянии понять, было больше нечего ему предложить. У них не осталось иного варианта, кроме как сдаться. Так что логичным вариантом для Джеффа было последовать примеру экспертов и тоже сдаться4.
У доктора Питера Босберга, врача из клиники «Анджелес», который направил его к тем специалистам, была другая идея. Сейчас идет клиническое испытание. Может быть, он сможет записать туда Джеффа. На тот момент даже «может быть» звучало хорошо. Лекарство, которое испытывали, не нападало на сами опухоли: оно мешало опухолям отключать естественную иммунную реакцию организма. Это лекарство называлось ингибитором контрольных точек. Ученые, работавшие над лекарством, выдвинули теорию, что наиболее эффективно оно будет вызывать сильную иммунную реакцию на опухоли с высокой степенью мутации. В том числе, возможно, на рак почек вроде того, которым болел Джефф.
Все решения по поводу параметров исследования принимал доктор Дэн Чен, доктор медицины и кандидат наук, онколог-иммунолог и лидер команды по разработке иммунотерапевтического средства в Genentech, компании, создавшей экспериментальное лекарство. Пациентов, которые могли подойти для исследования, он выбирал по слепым заявлениям, состоявшим из кодового имени из цифр и букв и истории болезни. Джефф Шварц превратился в соискателя 101006 JDS.
Ингибитор контрольных точек – это экспериментальное лекарство от рака, которое мешает опухолям отключать естественную иммунную реакцию организма.
Изначально исследование предназначалось для того, чтобы проверить эффективность работы лекарства против твердых опухолей. Затем его расширили, включив в область рассмотрения меланому, рак мочевого пузыря, почек и еще несколько. Подходил ли Джефф для этого исследования? На бумаге ответ был неочевиден.
Если бы Чен искал повод от кого-нибудь отказаться, то, безусловно, смог бы найти основание, чтобы не принять пациента 101006 JDS, но это решение было бы неправильным. В качестве основных критериев пригодности для исследования указывались конкретные виды рака. В этом описании не упоминался именно редкий вид рака почки из истории болезни пациента 101006 JDS, но это все-таки был рак почки, и Чен подозревал, что редкий рак пациента 101006 JDS во многом схож с теми типами рака, которые, как считала его команда, будут хорошо реагировать на их иммунотерапевтическое средство, новый ингибитор контрольных точек. С другой стороны, этот редкий и агрессивный рак уже укоренился глубоко в костях, куда иммунной системе добраться будет довольно тяжело, но пациент все-таки подходил под параметры исследования и, как подозревал Чен, экспериментальное лекарство могло ему помочь. Если бы оно уже было одобрено и легкодоступно, доктор Чен сразу мог прописать его и надеяться, что оно поможет там, где уже ничего не помогло. Но в 2011 году иммунотерапия еще не входила в инструментарий онкологов. Единственным способом получить доступ к этому лекарству оставалось экспериментальное испытание.
Даже если опухоль не исчезает после химиотерапии, нельзя говорить о ее бесполезности. Возможно, в другом случае опухоль бы росла намного быстрее.
А из-за этого решение по пациенту 101006 JDS было особенно тяжелым. Чен знал, чем обычно завершается рак почки четвертой стадии. Как врач и сердобольный человек, он хотел сказать: послушайте, если 101006 JDS подходит под параметры, давайте его возьмем. Но вот как ученый и глава департамента, занимавшегося важнейшим исследованием, он понимал, что это большая проблема. Судя по истории болезни, пациент 101006 JDS, скорее всего, недостаточно здоров, чтобы выдержать тяжелые нагрузки эксперимента; он может поставить под угрозу все исследование. Не было никаких компьютерных алгоритмов, таблиц или логарифмических линеек, которые помогли бы принять решение. Чену пришлось взвешивать все «за» и «против», полностью доверившись разуму и интуиции.