Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей
Шрифт:
Тот едва успел отшагнуть за соседнее дерево.
Проня пролетел мимо него, ломая кусты.
Петька размахнулся изо всей силы и бросил в его спину дротик. (Жаль, дядька Николай Павлович не заострил наконечник как следует…) Проня вскрикнул от ярости и на полуобороте выпалил из одного ствола.
Как ни вовремя укрывался Петька за деревьями, утром он все же найдет две застрявшие в его ватнике дробинки.
Проня не остановился. Натыкаясь на деревья и проклиная кого-то, Проня бежал дальше.
Петька выскочил на отвоеванную поляну.
— Не
— Вы гасите, а я за ним! Буду кричать! — предупредил Петька, снова ныряя в темноту леса.
Никита и Владька попробовали гасить костер водкой, но от этого он разгорался еще ярче. Притоптали его ногами.
Владьке не терпелось в погоню. Никита разъяснил ему, что огонь, когда он враг, — это тот же Проня: зверя губит, человека губит, хлеба горят… Надо, чтоб огонь был другом, а не врагом.
Петьку нагнали минут через двадцать. Нагнали без труда, так как он не переставал «квакать», ступая почти нога в ногу с Проней.
А Проня уже не мог бежать в кромешной темноте. Пробирался на ощупь. И косматая его голова белела между кустами.
Когда Никита и Владька догнали Петьку, он перестал «квакать».
Преследовать ломившегося напропалую бандита было нетрудно. Опять решили затаиться: ведь Прониных зарядов они не считали… И стало даже чуточку стыдно друг перед другом за ребячество около поляны. Хорошо, что обошлось, а если бы хоть одна дробинка достигла цели?..
Посерьезнели.
Дротик свой Петька подобрал. Уже дважды он бросал его в Проню, а все без толку…
Услышали, как хлюпает под ногами Прони болотная жижа. Взяли чуть левее. И тут Никите пришла в голову очередная идея. Мгновенно привели ее в исполнение.
Спрятавшись на всякий случай за ближайшей пихтой, Никита завопил страшно, на весь лес, Петька отозвался ему точно таким же испуганным воплем, а Владька, опустив обе ноги в воду, забултыхал ими что было сил. Потом увлекся, засунул голову и оглушительно забулькал. Вопль стих. Слышалось одно бульканье. Потом опять всплеск. Еще один протяжный, захлебывающийся крик. Всплеск… И на тайгу упало безмолвие.
Когда они бесшумно обогнули болото, Проня стоял на берегу и жадно вглядывался назад.
Дальнейшее путешественники поняли не сразу.
Проня кинулся в воду, пересек болото в обратном направлении, пробежал по берегу взад-вперед. Опустился на колени, обшарил каждый кустик… Лишь когда забрезжил на востоке рассвет, он отчаялся. С ружьем, поднятым над головой, опять перебрел болото и опять пошел напролом через тайгу.
Конец Прони
К рассвету Проня уже не шел, а тащился, медленно, тяжело волоча ноги. Но иногда вздрагивал и, подгоняемый страхом, ускорял шаг.
Взошло солнце, поднялось над тайгой, а Проня все углублялся и углублялся в лесные дебри, на юг.
Сил у него давно не было. Путешественники видели, как сорвал он шляпку боровика и попробовал
Путешественники вынуждены были остановиться, когда лес вдруг расступился перед ними. Проня вышел на широкую светлую поляну в голубых и желтых цветах. На середине огляделся. Сумасшедшие глаза его горели злобой и страхом: бандит верил и не верил, что ушел от погони. Долго всматривался в тайгу, ничего, подозрительного не заметил. Быстро собрал валежник для костра, разжег его рядом со старым березовым пнем, на длинной хворостине подвесил над огнем грибы и сел на пенек, положив двустволку рядом с собой.
Друзья, рассредоточившись около поляны, наблюдали из-за деревьев.
Петька уже заскучал от безделья, когда чья-то тяжелая рука легла ему на плечо и властный голос негромко скомандовал:
— Руки вверх!
Петька от неожиданности присел. Улыбаясь, за его спиной стоял тот самый лейтенант милиции, что однажды поймал его с Никитой на Туре. Лейтенант приподнял Петьку.
— Здравствуй! — Протянул ему руку.
Петька хотел было сунуть ему свою, потом выпрямился по стойке смирно, доложил:
— Мы не сбежали, товарищ лейтенант, мы преследуем.
— Вижу, разведчики, с задачей справились. Откуда-то со стороны Никиты выскочил Мишка.
— Мы за вами едва успевали! — сразу затараторил Мишка. — Товарищ лейтенант говорит: ну жмут ребята, ну жмут! Молодцы, говорит, они загонят Проню! А метки вы оставляли — прямо за сто метров видно!
— А Проня один, — с опозданием сказал Петька.
— Знаем… — внимательно наблюдая за поляной, ответил лейтенант.
Мишка восторженно объяснил:
— Они все знают! Прямо идут за вами, читают. Здесь, говорят, отдыхали, здесь о чем-то советовались, а здесь мы опоздали, чернобородого надо вылавливать…
— А ящик мы спрятали? — спросил Петька.
— Какой ящик? — удивился лейтенант. — Ящика мы не видали.
Мишка ухмыльнулся, подмигнул Петьке.
— Шутят! Видали ящик. Оставили там. Лейтенант взял их за плечи, прерывая болтовню, поставил перед собой лицом к поляне и рук с плеч не убрал.
— Ящик — это ваша находка, — сказал лейтенант. — Мы без вас не имели права трогать.
— Почему наша? — обиделся Петька. — Всех.
— Ну, всех так всех. А ваша все же в первую очередь, — согласился лейтенант и чуть притиснул их друг к другу, как бы предупреждая: «Тихо…»
Костер горел неважно. Проня подбросил охапку хвороста и, опустившись на колени, стал дуть в огонь.
Из кустов за его спиной шагнул на поляну знакомый Петьке гигант старшина, спокойно, бесшумно прошагал до пня, спокойно сел на него рядом с ружьем и полез в карман за папиросами.
Петька даже рот разинул. Только Мишке, который, видимо, уже считал себя знатоком милицейской службы, не терпелось тут же разъяснить Петьке что-то, и лейтенанту приходилось все время крепко держать его за плечо, чтоб не вертелся.