Открытое
Шрифт:
Второй заставил в его голове заколотиться так сильно, что он был готов молить об облегчении… но вместо этого он прикусил язык, позволяя железному вкусу крови отвлечь его от слова, потрескивающего в мозгу.
Третий вызвал у него зуд.
Так зудело, так чесалось, что Элвину пришлось зажать ему руки, чтобы он не поцарапал кожу.
Глаза Кифа наполнились слезами, ноги подкашивались, и он знал, что есть только один способ покончить с агонией… но он отказывался говорить об этом.
Отказывался даже думать об этом.
— Все в порядке, — сказал
Но это было неправдой.
Этого не могло быть.
Не с рукой Кеслера, вызывающей то же самое ощущение пустоты, что и хватка Рекса.
Теперь Киф знал, что это такое.
Должно быть, это был способ его тела сказать ему сдаться.
Перестать драться.
Сдаться своей новой ужасной реальности.
— Эй, не сдавайся, — сказал ему Кеслер, как будто знал, о чем думает Киф. Он прижал холодный флакон к губам Кифа. — У нас есть еще две попытки.
Киф так сильно тряхнул головой, что пролил, по меньшей мере, половину лекарства.
— Давай, Киф, — сказал ему Элвин. — Я знаю, это тяжело, но мы многому учимся.
Смех сорвался с губ Кифа, и он был таким же горьким, как эликсир, который он проглотил, который горел, как магма, заставляя его глаза слезиться, когда обжигал горло.
Но вся эта кипящая боль, по крайней мере, опалила формирующееся слово, превратив его в пепел и пыль.
— Ну… это уже кое-что, — сказал Кеслер, когда Киф откинулся на спинку стула. — Хотя, возможно, не идеальное решение. Последний эликсир… пока что. А этот должен быть помягче.
Киф не заслуживал мягкости.
Но он определенно жаждал этого.
Поэтому он выпил все до капли, вздыхая, когда его тело стало очень, очень тяжелым.
Веки его опустились, конечности безвольно повисли, дыхание сбилось, успокоилось и еще больше замедлилось.
Ему казалось, что он падает… и темнота подхватила его.
Успокаивающая черная лужа, которая поглотила его целиком, пока ничего не осталось.
Теперь он был в безопасности.
Все были в безопасности.
И мир был блаженно тих.
Как и его усталый мозг, который медленно отключался.
Темнота становилась все гуще и гуще, пока Киф погружался как можно глубже.
Надеясь, что он никогда не найдет пути назад.
— Наконец-то он проснулся! — крикнул кто-то, заставив Кифа застонать, когда слишком громкий голос прорезал его мозг.
Он приоткрыл глаза, втягивая воздух сквозь зубы, когда яркий свет озарил все.
Потребовалось несколько болезненных морганий, прежде чем мир снова обрел четкость, и Киф понял, что он снова в своей комнате… и если затекшая шея была каким-то признаком, он был там уже некоторое время.
— Ты был в отключке около пяти часов, — сказал Элвин, и Киф, бросив взгляд на дверь, увидел врача, стоявшего с тарелкой еды и бутылкой молодости. — Я подумал, что было бы неплохо получить немного питательных веществ для организма, прежде чем я дам тебе лекарство от головной боли и
Киф застонал.
— Больше никаких лекарств.
— Эй, он говорит! — произнесла Ро.
В ее голосе уже не было прежнего энтузиазма.
— Да, я знаю, — сказал Элвин Кифу. — Мы проверили твой организм. Но сейчас я использую только обычные средства. Они помогут, обещаю.
Киф слишком устал, чтобы спорить.
Еда, молодость и эликсиры действительно заставили его почувствовать себя более нормальным. Ему даже удалось сесть и пригладить пальцами потные волосы.
— На случай, если тебе интересно, — сказал Элвин, собирая пустые тарелки и флаконы, — мы с Кеслером решили сделать перерыв в попытках лечить твои способности медикаментозно. Полагаю, нам следовало бы знать лучше. Способности — это часть того, кто мы есть. Эликсиры на них не действуют. Мы просто подумали, что твоя может быть другой, потому что она такая… уникальная.
Лучше было бы сказать «неестественная».
Но Кифу было небезопасно говорить.
Ему никогда не будет безопасно говорить.
Или быть рядом с людьми.
Или иметь какой-либо физический контакт.
Или жить.
— Привет, — сказал Элвин, плюхаясь на кровать. — Это не значит, что мы сдаемся. На самом деле, Декс оставил кое-что, что он хочет, чтобы ты проверил.
Киф затряс головой сильнее, но Элвин схватил его за руку и вложил в ладонь что-то плоское, холодное и квадратное.
— Расслабься… это не одно из его изобретений. Декс хотел сделать больше настроек для них, прежде чем мы попробуем их. Но у него также была теория, которая звучала вполне обоснованно.
Элвин отдернул руку, и Киф уставился на маленький серебряный прибор.
— Декс считает, что твои команды действуют только на людей, находящихся с тобой в одной комнате, поскольку тон зависит от эмоций, — объяснил Элвин. — Он сказал, что ты, вероятно, передаешь какую-то эмоциональную энергию, когда произносишь слово, и это вызывает реакцию… или, по крайней мере, помогает. И это то, что не может произойти в разговоре с собеседником.
— Он также сказал, что знает, что ты будешь качать головой, когда мы скажем тебе проверить это, потому что ты напуган, устал и убежден, что ничто никогда не поможет, — добавила Ро. — Также он сказал передать тебе довериться Технопату, а также опробовать устройство, как только ты проснешься, чтобы он мог сказать: «я же говорил». И я должен сказать, мне нравится техно-паренек все больше и больше. Я думаю, ты должен его выслушать.
— Я тоже, — согласился Элвин. — Если ты все-таки станешь командовать, я буду здесь с затычками в ушах, чтобы помочь тебе разобраться с контркомандой, но не думаю, что я тебе понадоблюсь. Каждый раз, когда ты использовал свои способности, я чувствовала странную рябь, проходящую по комнате. Поэтому я думаю, что Декс что-то понял в этой теории. Ты также не сможешь почувствовать то, что чувствует Декс… то, что, кажется, подавляет тебя. Но… есть только один способ узнать наверняка.