Открытые мысли
Шрифт:
Я моргнула в ответ на его разговорчивый тон, словно мы были двумя друзьями, сидящими за чашечкой чая. — Эм, да, — медленно проговорила я. Его улыбка была такой широкой, что не стало видно самих губ. Он взял стакан, и открылась дверь. Охранник поменял старый стакан на новый, наполненный водой. Кестрель вернулся к столу и осторожно поставил его.
— Как вы нашли нас прошлой ночью, — спросила я. — Клан, я имею в виду. Это потому, что мы позвонили в полицию?
— Нет. Мы следили за Кланом некоторое время, но они редко собирались все вместе. Как правило, они отмывают деньги для Нью-Метро. Но теперь у них была новая корпоративная схема шпионажа. Наш агент сказал, что они привели кого-то, чтобы увидеть сможет ли новичок действовать, когда это необходимо, — он сделал паузу. — Это был наш шанс поймать всех вместе.
Я знала, что Клан ничего хорошего не подразумевает, но шпионаж? Я показала головой, стараясь прогнать пелену. — Погодите. В Клане был ваш агент?
— Да, — его холодные глаза задержались на мгновение на мне. — Миссис Гомес. Она…
— Библиотекарь, — это ослабило оранжевый туман на моем разуме — библиотекарша была не просто джекером. Она была джекером ФБР, внедренным в мафию джекеров. Она всегда выглядела такой доброй, когда мне требовалась помощь.
Кестрель ждал, когда я соберу все кусочки вместе. — Вы хотите, чтобы я была новичком? — спрашиваю я. — Шпионила?
Кестрель наклонился вперед и переплел свои пальцы. — Да. Мы переехали, когда потеряли контакт с нашим агентом. Когда ты влезла в мою голову, — он поморщился, — я подумал, что ты всего лишь одна из Клана. Но это оказалось не так, когда я понял, кем ты была, и что случилось.
Кто я. Я сглатываю. Кто я? Мутант-джекер с очень прочной головой. Это то, что я знала. Но я не знала, знал ли агент Кестрель.
— Кто я?
— Что ж, вот в чем вопрос, да? — он оглядывает меня. — Я никогда не видел, чтобы джекер мог вырубить весь Клан сразу. Кем бы ты ни была, Кира, ты уникальна.
Мой пульс стучал по вискам. Быть единственной не шло в награду с синей призовой ленточкой. — Что насчет Клана? — спрашиваю я, пока не понимая. — Вы арестовали их?
— Они все под стражей, — его голос был бесстрастным, и я представила Саймона за решеткой, накаченного наркотиками. Мне было трудно проникнуться к нему большей симпатией. Он знал на что идет, но все равно впутал меня и подставил Рафа под перекрестный огонь. Министерство юстиций могло иметь дело с Саймоном и его друзьями, нарушителями закона.
Как только я подумала о суде над Саймоном, как меня посетила мысль: — Подождите, как вы можете осудить их? — спросила я. — Маловероятно, что судья рассмотрит дело.
Лицо Кестреля застыло.
— Не будет никакого суда. У нас есть специальный лагерь для джекеров, Кира. Ты не захочешь оказаться там.
Моя челюсть отвисла. Лагерь? Образ колючей проволоки и моего прадедушки Райли во времена первых читающих пронесся в голове.
Глаза Кестреля впились в мои.
— Кира, единственная причина, почему ты сейчас не под наркозом и не едешь в лагерь для джекеров в том, что ты можешь, и кто твой отец.
— Мой отец? — пискнула я. — Мой отец работает на флоте… — я остановилась, потому что стало трудно дышать. Мой отец работал в разведке военно-морского флота. В Клане были джекеры, в ФБР были джекеры, на флоте, скорее всего, тоже были джекеры. Мой отец был джекером.
Кестрель спокойно наблюдал, как мой рот открылся. Мой отец был джекером, и он не сказал ни слова. Все это время он знал. Он знал. Почему он не предупредил меня?
— Офицер Патрик Мур очень важен для правительства, — он понизил голос. — Один из тех, кого бы мы предпочли не терять в лагере.
— О чем вы говорите? — паника поселилась глубоко в груди. Кестрель отправил бы отца в лагерь, если бы тот не делал то, что он хочет? А как же я?
— Я говорю, что ты и твой отец можете быть полезны правительству, Кира. Защита нормальных граждан — важная работа, — он приподнимает бровь. — Я уверен, ты понимаешь, как могут быть опасны джекеры. Мы не можем позволить им ходить среди людей.
Его острый голос царапал мои итак покореженные нервы. Мои ноги беспокойно дернулись. Я встала на ноги, удивив Кестреля. Он убрал руки от стола, но потом намеренно сложил руки на коленях.
Я ходила по комнате, мои ноги несли меня от двери к противоположной стене, дюжина шагов. Кровь стучала в ушах, казалось, что так туман прояснялся. Если бы я могла чисто мыслить, хотя бы минуту.
— Кира, сядь, — голос Кестреля был резким, словно он мог скомандовать мне сесть. Я продолжала ходить. Ему что-то надо от меня. Он сказал, что я уникальна. Что он никогда не видел кого-то, кто вывел бы из строя Клан.
— Кира. Сядь, — на этот раз его тон был мягким. Я остановилась, замерев на полпути через комнату из-за его голоса. Также как и Саймон, он хотел меня на что-то уговорить, на что-то, что он хотел заставить меня делать, потому что не мог контролировать меня. Саймон хотел меня из-за моей крепкой головы, чтобы выполнить какую-то особую миссию шпиона. Что от меня хотело ФБР?
Тоже что и от Кестреля. Ловить других джекеров.
Я пыталась не дать своим глазам расшириться. Кестрель жестом указал на расшатанный стул. — Все будет в порядке, Кира. Просто давай поговорим. Садись.
Я медленно опустилась на сиденье.
— Хочешь еще воды? — спросил он. Стакан все еще был полон. — Все не так плохо, как ты думаешь. ФБР дает тебе шанс избежать лагеря и работать на нас.
ФБР должны были отправлять опасных преступников в их лагерь джекеров, как Моллоя и его Клан. Я не была преступницей, мой отец тоже. Но Кестрель был бы счастлив отправить меня туда и, возможно, моего отца, если я не буду работать на него, отлавливая других джекеров и отправляя их в лагерь. Я сжала руками колени, чтобы они не тряслись.
Кестрель наклонился вперед, его лицо вновь стало строгим. — Не у всех есть выбор, Кира.
Должен быть другой выход. Я не хотела в лагерь и не хотела быть той, кто будет отправлять джекеров туда. Возможно, я могла бы притвориться, что согласна с тем, что он хотел. По крайней мере, пока не пойму, как выбраться отсюда. Я кивнула, чтобы он продолжал.
Его плечи расслабились. — Хорошо. Ты сделала правильный выбор, Кира.
Он начал объяснять программу набора джекеров в ФБР, но я больше не слушала. Я сделала вид, что взвешиваю его слова. Туман в голове немного рассеялся, но мои мысли все еще были заморожены. Возможно, так чувствовали себя читающие, когда хотели притупить свои мысли и кого-то еще. Все в моих мыслях было менее отчетливым, как если бы часть мозга уже не ощущалась. Когда я боролась сквозь дымку, я обнаружила что-то мягкое.