Отмеченные лазурью. (Трилогия)
Шрифт:
Водопад своими водяными бичами хлестал Ягоду по голове и плечам. У нее шумело в ушах, а каждый кусочек тела буквально ныл от приятной боли. Она фыркнула, высунув голову из-под воды и сквозь мокрые ресницы поглядывая на Пожирателя Туч. Дракон стоял в мелкой воде по щиколотку и выглядел так, будто очень хотел в данный момент находиться где-то совсем в другом месте. Явно с его стороны и так уже была принесена самая большая жертва, и ничего более ожидать не приходилось.
— Это ужасно, попросту ужасно, что вы, люди, творите, — сообщил он с выражением
Ягода прыснула от смеха и побрела к нему, стряхивая воду с волос, — так что до Пожирателя долетели мелкие брызги.
— Фу-у-у… — он подвинулся, сморщив нос. — Я, кажется, никогда не смогу понять, что такого приятного вы в этом видите. У тебя же шерсть слиплась!
— Шерсть, шерсть… У людей волосы. По крайней мере, теперь я стала чище, чем была. А не такой, как ты, грязнуля, — шутливо поддразнивала она дракона. — А может, я все-таки умою господина дракона?
Она набрала воды в обе пригоршни и выплеснула в его сторону. Он оскалился и отплатил ей тем же.
— Злая ты! Чудовище противное! Сирена ты лесная!
Она, совершенно не задумываясь, невольно потянулась к нему талантом, нащупывая светлый огонечек драконьего сознания… и неожиданно наткнулась на два огонька. Кто-то смотрел на нее, оценивал ее тело. Ох, она слишком хорошо знала этот разум, мыслящий образами, и как в зеркале, видела в нем себя: худая, бледная, тонкая и жалкая, костистая, плоская, с узкими бедрами и выделяющимися сквозь кожу ребрами. Уродливая… непривлекательная… отвратительная… и обнаженная. У нее закружилась голова.
Ягода никогда не обращала особого внимания на свою наготу. Да и как можно было стесняться ходить голой там, где зной заставлял людей снимать с себя все, что только возможно, а одежда должна была предохранять кожу от ожогов или колючек, а не служить мерилом приличий? Все члены семьи Соленого без смущения купались вместе, а младшие дети в летнюю пору часто бегали голышом. Даже в драконьем языке самым близким по смыслу к «наготе» было понятие «без меха», и от чувственных дел оно было еще дальше, чем еда. Но в это мгновение Ягода первый раз в жизни почувствовала себя на самом деле обнаженной — и это чувство пронзило ее насквозь. Она ощущала себя обнаженной и поэтому абсолютно безоружной; между ней и теми глазами, столь безжалостно ее оценивавшими, не было ничего, никакого заслона, никакой защиты.
Она понеслась к берегу, сорвала с ветки свою тунику и, путаясь в ткани, натянула ее прямо на мокрое тело. Укрывшийся в зарослях соглядатай не отрывал от нее глаз.
— Ягода? Что случилось? Я не хотел тебя обидеть. — Обеспокоенный Пожиратель Туч стал аккуратно, чтобы еще сильнее не промокнуть, пробираться к ней.
— Нет, ничего… Не твоя вина… Правда… — рассеянно отвечала она на его вопросы и неловкие оправдания. Ее замешательство и испуг постепенно уступали место обычной злости. По какому праву этот чужак так пялится на нее? Она выскочила на берег, точно вода укусила ее за пятки. Злость быстро переродилась в ярость. Не раздумывая над тем, что делает, она кинулась к плотному занавесу из стрельчатых листьев, на ощупь нашарила среди веток ткань одежды, вцепилась в нее и изо всех сил дернула к себе.
Камушек запутался в сплетенных лианах и застрял, точно в сетке. Они смотрели друг на друга — она с искривленным от бешенства лицом, он — застигнутый врасплох и уже краснеющий от смущения, но тут Ягода размахнулась и врезала пареньку кулаком прямо в нос.
Первый раз за долгое время Пожиратель Туч буквально онемел. Раскрыв рот, он пялился на приятеля, который корчился от боли, прижимая ладони к лицу, и на спину Ягоды, исчезающую в зелени, с обеих сторон обступавшей тропинку. Он не сразу сообразил, что ему делать — то ли бежать за ней, то ли оставаться с Камушком. И с шумом выдохнул воздух, переведя дыхание.
«НЕНОРМАЛЬНАЯ!!» — Камушек глянул на свои окровавленные пальцы и снова схватился за нос.
«Ну и врезала она тебе…» — Пожиратель Туч не сумел скрыть восхищения, что, разумеется, еще более ухудшило настроение Камушка.
«Это твоя вина! Водишься с этой уродливой моченой кровосоской…»
«Она не уродливая!» — возмущенно перебил его дракон.
Глухо постанывая сквозь зубы, паренек наклонился над берегом озерка. Пурпурные капли частой капелью падали в помутившуюся воду, приманивая мелкую живность. Камушек осторожно умыл лицо. Это мало ему помогло, кровь никак не останавливалась.
«Она уродлива, глупа и совершенно ненормальна! — с горечью настаивал он. — Самое уродливое создание, какое я только видел в жизни, и самое малахольное».
«У тебя глаз нет, что ли! Мало того, что глухой, так еще и слепой. Она… просто прекрасна!» — Пожиратель Туч сам был поражен собственным неожиданным признанием и от смущения принялся совершенно по-кошачьи тереть свои уши. Камушек глянул на него исподлобья.
«Новые знакомства, новая верность, — пристыдил он друга. — Откуда она узнала, что я сижу в кустах? Это ты, предатель, ей сказал! Это твоя вина!»
«Ничего я не говорил!» — горячо запротестовал дракон.
«Врешь».
«Да нет же».
Камушек от злости плеснул на него водой, так что Пожиратель нервно вздрогнул и клацнул зубами.
«Я вру? С каких это пор можно соврать при передаче мыслей? Сосредоточься! Повторяю: Я ЕЙ НЕ ГОВОРИЛ».
Камушек присел на корточки у размокшего берега озерка и откинул голову назад, стиснув пальцами нос. Кровь теплой струйкой потекла ему в горло, тогда он снова наклонился вперед. Малахольная девица не сломала ему носа, но все равно чувствовал он себя кошмарно. Он задумался. Пожиратель Туч был прав, лгать при мысленной передаче невозможно, во всяком случае, это требует большого искусства, которым простодушный дракон никогда не владел.
«Видеть она меня не могла, — уверенно сообщил паренек. — Попросту не могла».
И тут Пожиратель Туч сказал нечто вывернувшее наизнанку все его представления:
«Наверное, не видела, но, знаешь… она могла тебя почувствовать».
«Услышать», — поправил Камушек.
«Почувствовать. Как Белобрысый или Соленый».
«Ты бредишь, Пожиратель Туч. У девчонок не бывает магических талантов».
«Я в этом не разбираюсь. Но она умеет различать мысли. Значит, она маг».