Отмеченные водой и пламенем
Шрифт:
Кенниг вздохнул. Пусть, сейчас он чувствовал себя не совсем хорошо, но сил на то, чтобы убрать печати у него хватит. Науз упадет на пол, откроется дверь… И что будет ждать за ней? А если там сидит какая- нибудь скованная водяной стихией саламандра? Или находится еще какая- нибудь пакость по типу черной книги?
Хотя нет. Огненного стихиаля там не будет – вряд ли Аурунд разместила подобную тварь в опасной близости от своей комнаты. А вот что- то вроде книги вполне может быть…
По хорошему счету, надо было развернуться и уйти отсюда, тщательно закрыв проход. Если тайник
– Прижмись к стене.
– Что?
– К стене. За дверью может быть опасно.
Полыхнет, например, из- за открытой двери огненный язык и все – поминай, как звали госпожу фон Оффенбах, похищенную из родного дома…
Можно, конечно, ее вовсе прогнать отсюда, но кто знает, вдруг там, в комнате – куча предметов, и как тогда понять, какой из них магический?
Девушка прижалась спиной к двери, вздрогнув от прикосновения к холодному камню – Винтар только тихо ругнулся: Эрменгильда до сих пор не сменила платья, а одолженный у дочери травника наряд грел слабо.
Отвернувшись от юной ведьмы, Кенниг медленно коснулся кончиками пальцев печати. Лед размягчался как тающее масло, впитывался под кожу… И уже через мгновение науз повис на одной печати. Мужчина мгновенно шагнул в сторону: не хватало еще попасть под удар из- за двери!
Но нет, ничего. Лишь Знак Воды, горящий над плечом, опустился чуть ниже, подхватив ту энергию, что высвободилась из- под печати.
Вторая круглая льдинка, изукрашенная рунами, растаяла еще быстрее. Шнур упал на пол, водяной колдун дернул за ручку, открывая дверь и одновременно уходя в сторону.
Тищина. Что бы там ни было, атаковать оно не собиралась.
Отойдя от стены, маг шагнул в комнату. Знак Воды взмыл под потолок, освещая все помещение… И Кенниг почувствовал, как сердце оборвалось, рухнув в бездну.
***
Двенадцать лет назад
Винтар присел на край кровати, несмело коснулся ладонью плеча Аурунд. Та, уткнувшись лицом в подушку, плакала навзрыд. Плечи дрожали…
– Почему? – разобрал Кенниг среди ее рыданий. – Почему Единый забрал его?
Колдун отвел взгляд. У мужчины не было ответа…
Ребенок умер на рассвете. Сгорел от лихорадки, начавшейся на второй день после рождения.
Он даже имени не успел получить, и хоронить младенца на кладбище Бирикены пришлось под камнем, отмеченным лишь Знаком Единого. Ни фамилии, ни рода, ни дат… Не прошел освящения именем божества – не заслужил ничего из этого.
Ребенок, которого так ждали…
Винтар хорошо помнил, каким счастьем светилось лицо жены, когда та задумывалась о том, каким вырастет их сын – а уж в том, что это будет именно сын, сомнений у Аурунд почему- то никогда не было.
Сын родился. И прожил всего три дня.
Праздник святой Шушаники вышел совершенно не праздничным – Кеннигу пришлось готовиться
Женщина выплакала все глаза. Спрашивала у мужа почему Единый забрал сына… А ответа у Винтара не было…
Водяной колдун провел ладонью по черным волосам жены.
Та внезапно села, обеими рукам вцепилась в рубаху супруга и спрятала лицо на его груди. Плечи женщины сотрясались от беззвучных рыданий. Мужчина обнял Аурунд… Слезы ее мгновенно пропитали рубаху Винтара, но сил, на то, чтобы их остановить и высушить, у мага не было.
Кенниг нашел взглядом стоящую рядом с кроватью колыбель.
Нужно будет завтра вынести ее на чердак.
***
Винтар Кенниг медленно опустился на колени. Лежащая на полу в маленькой – два на два шага – комнатке без окон медвежья шкура была побита молью. Один стеклянный глаз выпал и валялся неподалеку. кусочек красной ткани, заменявший язык в раскрытой пасти зверя давно полинял… А люлька, стоящая на двух изогнутых полозьях, совершенно не изменилась.
Водяной колдун провел кончиками пальцев по изрисованной рунами стенке колыбели. Легкое голубоватое свечение окутывало отполированное искусным мастером дерево… И Винтар внезапно вспомнил значение каждого знака. Этот ряд рун должен сохранять изделие от повреждений. Этот – очищать испачканные пеленки, не беспокоя младенца. Этот – убаюкивать малыша звуками морского прибоя…
Сам ведь когда- то вырезал эти строчки, ожидая того дня, когда в зыбке будет лежать их с Аурунд сын…
Понятно теперь, какую магию почувствовала Эрменгильда.
На душе было тошно, словно дохлую кошку проглотил.
– Откуда это здесь? – звякнул за спиной тихий удивленный голос.
Водяной маг замер, уставившись пустым взглядом в каменную стену. А ведь действительно. Откуда?
Дом, в котором когда- то жили Кенниги, давно разрушен. На его месте построен дворец инквизитора.
Получается, после того как Брун и Бирикена был захвачены ведьмой, Аурунд приказала принести люльку сюда? И судя по печатям на двери, выполнял приказ лично Винтар.
В самом деле, развязывать каждый раз науз очень неудобно, то ли дело ледяная печать! Сняли – зашли, вышли – поставили. В случае необходимости подправили «брату» память поцелуем…
Эрменгильда, не дождавшись ответа, молчала, а Кенниг… Кенниг не знал, что сказать…
…Винтар не помнил, как он выбрался из потайной комнаты. Мужчина брел по обгоревшим коридорам, не замечая, ни куда он идет, ни что творится вокруг…
Перед глазами все стояло заплаканное лицо Аурунд.
У них когда- то был ребенок. Он прожил всего ничего, но он был!
В сердце словно раскаленные иглы загоняли.
У него и Аурунд был ребенок… И пусть сейчас об этом можно забыть – слишком много времени прошло с тех пор, да и слишком много всего произошло… Но колыбель…
Аурунд хранила сделанную Винтаром колыбель…
Получается, что- то продолжало храниться и жить в ее душе?
Или Винтар сейчас просто пытается ее оправдать?