Отмеченный богами

Уотт-Эванс Лоуренс

В тот же миг на противоположной стороне площади что-то ярко сверкнуло. Золуз встрепенулся и успел заметить, как три фигуры, похожие в темноте на огромных золотых светляков, взмыли в небо и помчались на восток.

— Гонцы Леди Лузлы, — сказал он. — Отличная работа!

— По крайней мере мы скоро узнаем, что же на самом деле происходит, — промолвил Принц Гранзер.

* * *

— Я знаю, что ещё темно! — громыхал Лорд Кадан. — И мне на это плевать! Мы выступаем. День сейчас или ночь — все едино. У солдат

было достаточно времени для отдыха. Не имеет значения, кто учинил эту тьму, — боги, колдун или кто-то еще! Мы отправляемся на битву с Назакри, а Назакри окопался к востоку от нас. Выступаем!

— Но люди напуганы, — возразил Полковник Цигиша.

— Если они наложили в штаны уже сейчас, то что же с ними будет, когда они встретятся со жмуриками? — парировал Кадан. — Мы…

Он умолк, поскольку в эту минуту кто-то без всякого доклада ворвался в штабную палатку. На посетителе была белая мантия.

— В чем дело? — осведомился Кадан.

Жрец с трудом восстановил дыхание и выдавил:

— Бредущие в нощи. Приближаются.

Служитель богов поднял руку, призывая всех к тишине, глубоко вдохнул и, немного успокоившись, продолжал:

— Мы получили послание из храма в Дриваборе. Ребири Назакри перешел Гребигуату. Генерал Балинус погиб, все жрецы-маги, приписанные к авангарду, убиты, а Новые Маги утратили волшебную силу. Лорд Дузон направил гонца в Дривабор, чтобы тот передал следующее предупреждение: “Несколько тысяч Бредущих в нощи идут на Зейдабар”.

— Каким маршрутом? — спросил Кадан.

— Не знаю, — покачал головой жрец. — Мне лишь известно, что реку враги перешли по временному мосту в пятнадцати — двадцати милях к северу от Дривабора.

— Необходимо преградить им путь, — сказал Кадан. — Если мы выставим сторожевую линию длиной в тридцать миль…

Договорить ему снова не дали.

На сей раз в штабную палатку вошли три человека. Один из них был облачен в черные и золотые цвета, на двух других была красная с золотом форма Имперской Армии.

Однако это были не простые армейские мундиры, а более вычурная и дорогая униформа Имперской Охраны. Черные с золотом цвета, насколько знал Комиссар Армии, принадлежали дому Лорда Шуля.

— Что вам здесь надо? — сердито спросил военачальник.

— Лорд Кадан из Амилдри, — произнес человек в черном, — имею честь сообщить вам, что располагаю ордером на ваш арест, под которым стоит подпись Его Императорского Величества Граубриса Четвертого. Вы обвиняетесь в государственной измене. — Он дал знак двум охранникам, и те, выступив вперед, встали по обе стороны от Кадана. — Готовы ли вы отправиться с нами без сопротивления?

На мгновение в палатке повисла гробовая тишина, а затем поднялся хаос.

— Императрица умерла?

— Лорд Кадан предатель?

— Что происходит?

— Неужели это правда?

Полковник Цигиша гаркнул с такой силой, что заглушил остальных.

— Эй, вы, посыльный! А как быть с армией?

Все замерли в ожидании

ответа.

— На этот счет у меня нет никаких указаний, — пожал плечами человек Лорда Шуля. — У меня есть приказ отстранить Лорда Кадана от командования. На этом мои полномочия исчерпываются.

Цигиша и другие офицеры переглянулись.

— У них здесь вообще нет никаких полномочий! — ревел Кадан. — Я давал торжественную клятву Империи и Императрице, а вовсе не мальчику на побегушках у Лорда Шуля…

Один из охранников ударил Кадана по лицу.

— Император Граубрис изволил назначить Лорда Шуля Председателем Имперского Совета, — объявил он и, схватив Кадана за локоть, проревел:

— Ну, давай, шевелись!

Охранники выволокли Кадана из палатки.

Генералы и Полковники нерешительно переминались на месте, не зная, как поступить. Наконец Цигиша произнес:

— Адикан, вы здесь второй по старшинству. Что нам теперь следует делать?

— Полагаю, нам следует подождать указаний Императора, — после мрачного раздумья ответил Адикан.

— Но Бредущие в нощи приближаются! — запротестовал жрец.

— Если они придут, мы, конечно, станем драться, — пожал плечами Адикан. — Но до тех пор, пока нам не станут известны пожелания Императора, мы с этого места не сдвинемся.

— Весьма мудрое решение, — заметил посланец Лорда Шуля. — И да пребудет с вами милость богов! — закончил он, бодро отсалютовав присутствующим.

Затем отвесил общий поклон и вышел из палатки.

Глава шестьдесят первая

Часовой вглядывался в темноту, пытаясь понять, что там маячит на противоположной стороне пшеничной делянки.

— Кто идет? — крикнул он, обнажая меч.

Принц Багар замер как вкопанный.

— Это всего лишь я, — ответил он.

— Кто? — повторил часовой и зашагал по полю, раздвигая в стороны колосья.

Багар не знал, что ответить. Он Принц, внук Императрицы, но в то же время — и дезертир. На нем изрядно поношенная одежда, и нет никого, кто мог бы удостоверить его личность. Принц вовсе не был уверен, что встретит здесь восторженный прием. Тем более не предполагал увидеть в этом месте солдат или часовых, так как пробирался полями, насколько возможно избегая Гогрорского тракта. Дезертирство считалось тяжким преступлением.

— Меня зовут Багар, — сказал он. Это имя было довольно распространенным и без титула подозрения не вызывало.

— Пройдите вперед, чтобы я смог вас увидеть! — приказал часовой.

Багар повиновался. Он шел к солдату с поднятыми над головой руками.

— Что вы здесь делаете? — спросил часовой, хорошенько рассмотрев Багара.

— Иду к родственникам в Зейдабар, — ответил Принц. — В Дриваборе стало небезопасно — нежити расположились совсем рядом.

— Ха, в это я могу поверить! — согласился страж. — Значит, вы из Дривабора? Но почему вы здесь, а не на дороге, как положено?