Отмеченный
Шрифт:
— Я думаю, ты прав. Его «душевное равновесие», сильно нарушилось с тех пор, как мы попали в удивительное место. Особенно после того, как вновь увидели тебя.
— Что ж, — Марк потянулся, разминая одеревеневшие после контакта мускулы, — Неплохо, что выяснилась еще одна особенность и на это не потребовались жертвы. Как вы сейчас?
— Он голоден. Я пока ничего не могу делать с ним.
— Значит, нам нужно еще несколько контактов. Посмотрим, сможет ли настоящий Марк перебить чувство голода у Лесного, чтобы ты смог влиять на него.
Рация издала несколько щелчков.
—
— Марк на связи. Я собираюсь двигаться дальше на северо-северо-запад.
— Вас понял. Мы организуем еще пару точек для подкормки Лесного. Есть предположения, каких животных следует использовать? Только в разумных пределах. У нас нет времени, чтобы привезти в глубину Горденского леса слонов и дельфинов. Ясно? Прием.
Дельфины… Слоны… В штабе предполагают, что есть шанс заставить Лесного что-нибудь почувствовать, если скормить ему животных, отличающихся высоким уровнем интеллекта. Признаться, эта идея дала мне небольшую надежду. Если условная пара слонов угомонит голод чудища, то наша с Мэроном задача облегчится многократно.
— Слышал, Мэрон? Змей когда-нибудь видел слонов или дельфинов? Если нет, то у нас может появиться шанс. Упускать такой шанс в нашем положении — преступление.
— Этот лес на западе граничит с океаном. Змей часто сближался с водой, но так ни разу и не пробовал атаковать дельфинов или тюленей, хотя чувствовал их присутствие. О слонах я только слышал, но сам ни разу не видел в живую. Я бы не назвал это «шансом».
— А что насчет приматов? По общепринятой теории человек эволюционировал из обезьян, а значит у нас с ними больше всего общего. Вы встречали обезьян?
— Не помню такого. Марк, лучше не надейся на удачу с его прокормом.
— Нам нужна надежда, Мэрон. Я не могу просто пойти добровольно убивать людей, не убедившись, что это единственный доступный способ.
— Тебе не потребуется никого убивать.
Марка словно окатило из ледяного ведра.
— Неужели тебя совершенно не заботит такое понятие, как жизнь человека?..
— Время идет, — отстраненно ответил Мэрон. Змей внимательно осмотрелся, словно выискивал новую жертву, тем самым прекрасно подыгрывая словам безумного принца, — Голод легче не становится. Вермадцы не добреют.
— Сукин сын! — ругнувшись, Потусторонний заскочил в БПА и завел двигатели, — Я пошлю Вас обоих к чертовым демонам. Я сделаю все для того, чтобы избавить планету от вашего уродливого дуэта. Вам здесь не место.
— Как и тебе…
Штаб прервал их диалог.
— Марк, мы ждем Ваших предложений. На следующем пункте выставили собаку, кошку и свинью. Прием.
— Как предсказуемо. Змей видел этих животных не одну сотню раз! — он продолжил по рации, — Попробуйте попугая, обезьяну. То, с чем Лесной еще точно не сталкивался.
— Ясно. Следуйте прежним маршрутом. Прием.
— Вас понял.
БПА вновь набрал скорость, близкую к максимальной. Через пару минут Потусторонний покинул знакомые места. Чем дальше позади оставался Форбен, тем страшнее становилось Марку. Из родного спокойного края, где от него ожидали решений для светлого будущего Динзавии на должности
— Зачем… Почему все так жестоки? Жестокостью не создать мира, о котором нам рассказывали в школе.
— Ты еще слишком молод и неопытен.
— С чего ты это взял?
— Ты смотришь на многие вещи наивно. Не вникаешь в суть. Вся история — это противостояние. Первобытные люди противостояли природным условиям, хищникам. Затем, встав на вершину мироздания, люди противостоят людям. Жизнь и процветание не может быть без противостояния. Жестокость завершится только тогда, когда её не на ком станет применять. Когда все будут поддерживать друг друга и исчезнет конкуренция. Но это невозможно. Мы не Боги, чтобы добиваться всего, что хотим по щелчку пальцев, и мы слишком разные, чтобы быть одним целым.
— Значит, ты считаешь, что нам не суждено жить в мире?
— В таком состоянии человеческого сознания… при таком воспитании — нет. Никогда…
— Перед Вами в двух тысячах четырехстах метрах «подкормка». Прием.
— Принял… — Марк подкрепил свое слово парой щелчков кнопки рации, — Ты точно не простой средневековый гражданин, раз мыслишь так… пессимистично.
— Я был прилежным учеником. Старый мудрый аббат рассказал очень многое. А в этом облике за сотни лет у меня было достаточно времени, чтобы осознать некоторые вещи.
— Значит, ученик аббата. Извини за грубость.
— И ты меня. К слову, о надежде, про которую ты говорил Марк.
— Я слушаю.
— Надежда завершить конфликт без жертв прекрасна. Благородна. Но, как бы ты ни старался, твой оппонент сам влезет в петлю. Ты не настолько могущественен, чтобы оставить жизнь всем. Поэтому брось нелепую надежду и действуй, опираясь на то, что действительно можешь сделать. Спаси тех, кто тебе дорог, сохрани свой дом…
— Я понимаю. Просто… Я пытаюсь мыслить наперед. Как держать в узде Лесного после окончания войны? Кто станет для неё кормом… Не думать об этом невозможно.
— Ты прав… — мрачно закончил Мэрон, — Он чует животных в клетках. Это собака, кошка и гусь.
— Заменили свинью на гуся. Я слышал, что гуси умные птицы, но…
— Лесной встречал их всех когда-то. Бесполезно.
Через несколько минут они приблизились ко второй партии обезумевших от страха жертв. Змей погрузился под землю, словно опасался, что его увидят. Потусторонний не стал спорить с Мэроном и не пытался вынудить его показаться. Он лишь сухо отрапортовал о неудаче и продолжил путь, тем самым сохранив жизнь заточенным жертвам.