Отмели космоса
Шрифт:
– Патологоанатома. Врача, что трупами занимается. – Повернувшись на звук, я увидел невысокого дедка и шкета традиционной для этой планеты наружности.
– Короче, Бао, наша помощь стоит денег. Как расплачиваться будешь? – Сносный всеобщий язык моего собеседника вызывал лёгкое облегчение.
– Пекунии устроят? Тогда верните мне мои вещи, в первую очередь кошелёк и сферошлетт. – Поймав непонимающий взгляд, я уточнил: – Ну пистолет, который вы с меня сняли.
– Держи. – Девушка бросила кошелёк. – А ствол твой был задатком за лечение, как и барахло.
– Вы хоть знаете, чего
– Восемьсот. И было бы больше, если бы не твоя татуха.
А, один из даров моей прошлой жизни, медицинский индикатор. Нечасто я вспоминаю об этой едва заметной наплечной татуировке. В этом хитросплетении линий и квадратиков должен разбираться любой доктор, отвечающий федеральным стандартам или хотя бы знакомый с ними, следовательно, есть надежда, что меня латал профессионал.
– Забирай.
Моё благосостояние значительно пошатнулось.
– На этом мы закончили?
– Нет. – Дедок наклонился к своему то ли сыну, то ли внуку и что-то прошептал, после чего вновь повернулся ко мне. – Проверю, не надул ли ты нас. Попытаешься сбежать – плохо будет. Садись пока, чего ты.
Рукоять ножа на поясе дедка, которую он поглаживал, опасений мне особых не внушала, но буянить я не собирался и поэтому без выкрутасов сел за стол, судя по всему, обеденный. Шкет тем временем выбежал на улицу.
– Ну, раз мы в таких доверительных отношениях друг с другом, то почему бы нам вместе не поесть?
Мой голодный взгляд был полон надежды.
– Атасрава, разогрей чего-нибудь.
Девушка ушла в другую комнату.
– А с тебя тогда ещё пекуния, – внезапно сообщил дедок.
– Погоди, как её зовут?
– Атасрава. – Увидев ухмылку, он нахмурился:
– Чего лыбишься?
– Ничего, просто на моём родном языке это имя созвучно со словом «амбициозная». Ничего такого.
Это была ложь. Как же по-дурацки звучит её имя. Если бы меня так назвали, я бы повесился.
– Ах да. Пекуния за перекус? Грабёж! – сказал я, одновременно отдавая дедку желаемое.
Настроения для разборок у меня не было. Конечно, эта семейка меня обманывала, но сейчас мне было всё равно. Я хотел есть.
– Сколько я тут провалялся?
– Треть недели.
– А сколько дней в неделе?
Дедок посмотрел на меня как на умственно отсталого.
– Шесть. А что думал?
– Федеральный стандарт – семь, – сказал я, пытаясь смотреть на дедка так же, как и он на меня.
– В жопу федеральный. У нас свои порядки.
– Ага. А налоги вы платите по своему календарю?
– Нет, – ответил он, недовольно цокнув.
Конечно, по федеральному, всем плевать, как вы считаете время на своём заболоченном шарике.
– Сам-то откуда? Зачем прилетел? – пошёл в контратаку дедок.
– Прям с Десепта и прилетел. У вас же тут гуманитарные грузы ходят?
– Ну.
– Я должен был с ними прилететь, но там возникли проблемы… В общем, опоздал, добрался своим ходом…
– С контрабандистами? – подозрительно быстро спросил дедок.
– С курьерами какими-то, – ответил я и попытался быстро сменить тему: – Вкусно пахнет.
Из кухни до нас и правда долетел весьма аппетитный запах чего-то мясосодержащего. А не так уж они и бедны, как мне показалось. Хотя, вероятно, это какая-то синтетическая дрянь со вкусом резины.
– Гуманитарный груз, значит? На наши налоги, которые мы честно платим, летаешь? – спросил дедок и нехорошо улыбнулся.
– Ага. На налоги, что вы и ваши предки исправно платите почти три сотни лет. Или сколько? Я не знаю, когда именно после Спасения человечества появилась ваша колония.
Аромат усиливался. Вернулась Атасрава с подносом, на котором исходили паром три глубокие тарелки, и подключилась к разговору.
– А расскажи мне, что это за «Спасение» такое? – Во время этой реплики передо мной появилась похлёбка и ложка.
– Хорошо, сейчас.
Тема, предложенная Атасравой, мне понравилась намного больше, чем подозрительные поползновения дедка, и давала возможность вдоволь размять язык.
В тарелке были тушёные овощи с вроде как натуральным мясом, пусть и чрезвычайно жёстким. Проглотив несколько ложек, я занялся просвещением низших слоёв населения.
– Сразу говорю – могу ошибаться в разны мелочах. Итак, сейчас 297 год от Спасения человечества. Года исчисляются так же, как и на колыбели людской цивилизации – Земле. В земном году изначально было 12 месяцев и 365 дней, теперь больше, не знаю на сколько. Сейчас там только закрытые куполами города остались и то около десятка. Эх, а вот колыбель цивилизации карликов… тагеронов – просто курорт, но сейчас не об этом.
– Никто сразу не назвал тот день Спасением человечества, термин появился через лет сорок. Тогда энергетические кризисы заставили искать новые средства производства энергии. К тому моменту, когда построили лунное кольцо, кусок Солнца был не виден из-за орбитальных батарей с неожиданно низкой эффективностью, поэтому многие были согласны финансировать даже самые сумасшедшие проекты. Одним из таких было лунное кольцо. Эта штуковина была построена на спутнике Земли и имела радиус более трёхсот километров. Хотели подчинить себе энергию чёрной дыры. По крайней мере, открыть эту самую чёрную дыру у них получилось. Никто не знает, что было там на самом деле, но за несколько секунд кусок Луны перестал существовать. Вой поднялся на всю Землю. А часов через шесть к нам прилетел инопланетный корабль и случился первый контакт. Паника поднялась – просто ужас. Некоторые то ли от восторга, то ли от непонимания самоубились.
– Часть человечества ждала мира, другая войны. И ожидание последних вроде как подтвердились, когда пару пустынь на каком-то третьесортном материке пришельцы за секунды превратили в сплошное стекло. Но никто не ждал того, что правители почти всех стран после окончания переговоров, не продлившихся и полчаса, обратились каждый к своим народам. Говорили про одно и то же. Про то, что люди не одни в космосе, теперь мы космическая объединённая человеческая держава или типа того. Прямо сейчас нам нужно совершить всей планетой акт консолидации. Разумеется, каждый правитель сказал что-то своё. Кто говорил о религии, кто об идее. Кто о светлом будущем. Нашлись и те, кто начал говорить о потенциальном всеобщем уничтожении.