Отодвигая границы

 Богу — Лука 1:37

Дейву — благодаря тебе я познала любовь.

Спасибо…

Кивану Лиону — друга лучше тебя и представить нельзя. В тебе присутствует правильная смесь энергетики, энтузиазма и доброты.

Марго Липшульц — ты гениальна, и у тебя золотое сердце.

Для меня большая честь, что ты взяла под крылышко меня, Эхо и Ноя.

Всем из корпорации МИРА, позаботившимся об этой истории, особенно Наташе Вилсон — я благодарна вам всем.

Анджеле Анналоро-Мерфи, Веронике Блейд, Шэннон Майкл и Кристен Сайммонс — моим бета-ридерам. Вам хватило храбрости прочесть черновую версию и честно сказать свое мнение.

Анне Кук и Рудольфо Лопезу — спасибо, что

Колетт Балард, Бетани Гриффин, Курту Хамф и Биллу Вульфу — вы больше, чем группа критиков. Вы — мои спасители.

Писателям Луисвиля — дамы, вы замечательные и очень талантливые.

Моим родителям, сестре и моей вашингтонской семье со стороны мужа… я люблю вас!

Моим друзьям и семье — спасибо за вашу любовь и поддержку.

Благодарности заслуживают слишком многие, но знайте, я всегда думаю о вас.

Мой отец — помешанный на контроле чудак, мой брат мёртв, свою мачеху я просто ненавижу, а мама…ну…у неё свои проблемы. Как, по-вашему, я должна себя чувствовать?

Так бы я хотела ответить миссис Колинз на заданный ею вопрос, но папа придаёт слишком большое значение внешней видимости благополучия нашей семьи, поэтому я не могу ответить честно. Вот почему я лишь моргнула три раза и сказала:

— Хорошо.

Миссис Колинз, новый клинический социальный работник школы Иствик, сделала вид, что я ничего не говорила. Она взяла стопку папок со стола, на котором и так царил полнейший хаос, и начала просматривать какие-то бумаги. Новый терапевт задумчиво хмыкнула, когда нашла мою папку в три дюйма толщиной, и наградила себя глотком кофе, оставляя на чашке след от ярко-красной помады. Запах дешёвого кофе и свежезаточенных карандашей повис в воздухе.

Справа от меня сидел отец, постоянно посматривающий на свои часы, а слева — Злая Ведьма Запада, которая беспрерывно ёрзала на стуле. Я пропустила первую пару по вычислительной математике, папа — какую-то очень важную встречу, а моя мачеха из страны Оз? Я уверена, что она пропустила раздачу мозгов.

— Ну разве не прелестный месяц — январь? — спросила миссис Колинз, открывая мою папку. — Новый год, новый месяц, новая страница, чтобы начать всё сначала.

Даже не дав нам возможность ответить, она продолжила:

— Вам нравятся занавески? Я сама их сделала.

Папа, я и мачеха синхронно повернули головы к розовым в горошек занавескам, которые прикрывали выходящие на ученическую парковку окна.

Занавески были в стиле сериала «Маленький домик в прериях» [1] , а их броский цвет говорил о дурном вкусе. Но это только моё мнение. Никто из нас не ответил, отчего ситуация стала действительно неловкой.

В этот момент завибрировал БлэкБерри моего отца. С преувеличенным усилием он достал его из кармана и скользнул пальцем по экрану. Эшли забарабанила пальцами по своему раздутому животу, а я начала читать рукописные таблички на стенке, чтобы сфокусироваться на чём-либо, кроме неё.

Провал — наш единственный враг. Единственный путь вверх — никогда не смотреть вниз. Мы успешны, потому что мы верим. Добры бобры идут в боры, а дровоколорубы рубили дубы.

 Л-а-а-дно, последнее предложение не несло в себе много смысла, но меня развеселило.

Миссис Колинз напоминала мне заросшего лабрадора-ретривера со своими светлыми волосами и навязчивой дружелюбностью.

— Результаты Эхо по АСТ2 [2] и SAT [3] просто невероятны! Вы, должно быть, очень гордитесь своей дочерью.

Она искренне улыбнулась мне, обнажив все зубы.

Запускайте таймер. Мой сеанс терапии официально начат. Около двух лет тому назад, после инцидента, служба по защите детей «настоятельно рекомендовала» пойти на терапию — а папа быстро понял, что лучше согласиться на всё, что «настоятельно рекомендовано». Раньше я ходила на неё как все нормальные люди — в специальный офис, отделённый от школы. Но благодаря притоку в финансирование от штата Кентукки и социальных работников-энтузиастов, я стала частью эксперимента этой программы. А работой миссис Колинз было разбираться с проблемами некоторых ребят из моей школы. Я просто счастливица.

Папа выпрямился на стуле:

— Её результаты по математике были низкими. Я хочу, чтобы она пересдала тесты.

— А где здесь туалет? — перебила Эшли. — Малыш любит прыгать по мамочкиному мочевому пузырю.

Эшли любила быть в центре внимания.

Миссис Колинз натянуто улыбнулась и указала на дверь.

— Выйдите в главный коридор и сверните направо.

Она с таким трудом встала со стула, будто носила в себе 500-килограммовый свинцовый шар, а не крошечного ребёнка. Я покачала головой от отвращения и заработала ледяной взгляд от отца.

 — Мистер Эмерсон, — продолжила миссис Колинз, как только Эшли вышла из комнаты, — рейтинг Эхо значительно выше среднего показателя по стране и, если верить её личному делу, девочку уже приняли в те колледжи, которые она выбрала.

— Есть ещё некоторые школы бизнеса с расширенными сроками, в которые я хотел бы, чтобы она подала документы. Кроме того, наша семья не приемлет уровень «выше среднего». Моя дочь будет превосходить все показатели.

Слова отца прозвучали с налетом превосходства. Он мог с тем же успехом добавить: Так пусть это будет написано. Так пусть это будет сделано. [4]

Я облокотилась на подлокотник и закрыла лицо руками.

— Вижу, что вас это действительно беспокоит, мистер Эмерсон, — сказала миссис Колинз раздражающе ровным голосом. — Но результаты Эхо по английскому близки к идеальным…

Тут-то я и отключилась от их разговора. Папа и прошлый консультант по вопросам выбора профессии и семейным отношениям уже спорили на эту тему, когда я писала PSAT [5] 5. А потом опять, когда я впервые проходила тесты по SAT и ACT. В конце концов, консультант понял, что папа всегда выигрывает, и начал сдаваться после первого раунда.