Отомщенная душа
Шрифт:
– Ну, э-э…
В нее ворвалось видение, неуместное и неожиданное.
– Солнце пригревает мне лицо, будто я могу… снова чувствовать. Так приятно чувствовать это кожей. Так тепло, - она отвлеклась и принялась рассказывать подробности с благоговейным трепетом, словно в голове у нее разыгрывалась какая-то история.
– Тепло струится между листьями большого клена. Я запрокидываю голову. В моих волосах танцует ветер. Десятки кленовых «носиков» сыплются с неба. Я кружусь и смеюсь, когда они падают вокруг меня. Смеется ребенок. Я вижу ее. Маленькая девочка. Она сидит в коляске рядом со мной и тянется за крылатками. На ней пальтишко и шапочка, на коленях
– Поэтому я смеюсь еще сильнее. Крылатки падают мне на ладони. Я подхожу к коляске и разбрасываю их над ней. Они кружат в воздухе и приземляются на ее плед. Она хохочет, подбирает их и сдувает с ладошек. Мое сердце… переполнено счастьем, когда я гляжу на нее.
Айден моргнула, когда вернулась в реальность. Ее взгляд бесцельно искал что-то, пока снова не остановился на Кейне.
Его тело больше не дергалось, он лежал обмякший, кожа была холодной и влажной.
Такой тихий. Ее сердце екнуло. «Мертв?» Она наклонилась, прислушиваясь к дыханию. Ничего. Положив голову ему на грудь, она не услышала ничего, кроме тишины остановившегося сердца.
– Кейн!
– Айден обхватила ладонями его лицо.
– Посмотри на меня, - жесткость в ее голосе усилилась, когда она похлопала его по щеке.
– Посмотри на меня!
***
Дрейвен перетянул тканью окровавленную культю Джейкоба, и мальчик задрожал. Слезы навернулись ему на глаза и покатились по щекам.
– Опять, - каждое слово вырывалось с тяжелым вздохом.
– На этот раз… я умру.
– Заткнись!
– приказал Дрейвен холодным ровным тоном.
– Ты не умрешь.
– Умру… У меня нет… столько антител… как у тебя, Дрейвен, - он закашлялся и поперхнулся, по щеке потекла кровь.
Дрейвен поморщился.
– Хватит болтать. Просто успокойся. Я собираюсь зашить тебе живот.
Лицо паренька стало пепельным.
– Мне холодно, - его затрясло.
Дрейвен снял куртку и приподнял туловище Джейкоба, чтобы завернуть его. Джейкоб застонал, но Дрейвен продолжал работать.
– Давай тихо, ладно? Я зашью, и ты будешь как новенький, - каким-то образом Дрейвен смог убедить в этом себя.
Ему удалось найти шприц, лежащий на земле, и вытащить из него иглу. Наркоманы, по крайней мере, хоть на что-то годятся. Он подержал иглу в огне маленького костерка, оставшемся от того бродяги, которого он спугнул. Игла ярко засветилась, а потом потухла черненым серебром. Дрейвен вытащил несколько нитей из швов своего жакета и туго обернул их вокруг иглы. Он оторвал большую часть пластикового переходника иглы, оставив только маленький кусочек, чтобы он удерживал нити. Дрейвен склонился над Джейкобом, у которого начали закатываться глаза. Легкое прикосновение к щеке, и радужки Джейкоба показались снова.
Парень лежал, не пошевелившись ни при одном проколе, что делал Дрейвен, словно ничего не чувствовал.
– Я когда-нибудь… говорил тебе, что мне однажды приснилось?
– голос парня слабел с каждой минутой.
– Это было воспоминание.
– Это смешно, Джейкоб.
– Нет, это правда, - он медленно покачал головой.
– Я не знаю, как это произошло. Но мне приснилось. Я видел лицо мамы и папы. Мы были в парке. И Калла… - он снова закашлялся, и еще немного крови вытекло из уголка его рта.
– Она была там. Мы играли вместе на песке. На игровой площадке, мне кажется.
Дрейвен помолчал, а затем продолжил сшивать
– Возможно, ты просто увидел что-то в журнале, и тебе показалось, что это твое воспоминание.
Джейкоб сильнее замотал головой и широко открыл глаза.
– Нет. Я помню. Я порезал палец осколком стекла. Моя мама почистила ранку, - он втянул в себя воздух, и это прозвучало словно всасывание последних каплей жидкости через соломинку.
– И заклеила пластырем. Но пришлось обратиться к доктору, чтобы наложить швы. Калла поцеловала доктора в благодарность вместо меня. Смотри, - он поднял единственную оставшуюся подрагивающую руку.
Дрейвен на мгновение перестал обрабатывать рану и уставился на вытянутый большой палец. Его кончик пересекал белый шрам.
– Ты рассказал Калле об этом сне?
– Я так и сделал. Я даже нарисовал лицо нашей матери, - он смотрел на Дрейвена.
– Но она не вспомнила. Она порвала рисунок и велела мне никому не говорить.
– Она беспокоилась за тебя, - нахмурился Дрейвен.
– Калла всегда тебя оберегала.
– Я думаю… она не захотела их вспоминать.
– Не говори глупостей, Джейкоб. Мы все хотим вспомнить.
– Думаю, она боялась. Если бы она помнила, то не была бы так полна ярости, - он задышал чаще.
– А если бы она не была такой, то могла бы уйти от Алекси.
– Почему ты не ушел?
– игла едва цепляла края раны, когда Дрейвен начал прокалывать плоть.
– Раз уж ты знал, как они выглядели, пошел бы в полицию.
– Я бы не бросил Каллу. И знаю, что она никогда бы не пошла со мной, потому что ни за что не оставила бы тебя.
Его слова пронзили сердце Дрейвена. Это была правда. Даже он знал, как сильно она его любит.
Глава 21
Кейн проснулся, его тело гудело, словно под напряжением. Кожу покалывало, а потянувшись, ногами коснулся края кровати, которого раньше не доставал. Ощупав пальцами свое худощавое тело, дошел до груди, где легкие дышали так свободно, словно хоть сейчас на беговую дорожку.
«Как же хорошо!» Что-то внутри него жаждало погони. «Охоты».
Сев на кровати, он задержался взглядом на Айден, что мирно спала, вытянувшись на кушетке. Она переоделась в одну из его футболок, гладкие голые ноги были скрещены. Его разум играл с ним, воображая вкус ее кожи на языке. Сладкий. Как карамель, дразнящая его вкусовые рецепторы.
Кровь прилила к паху, когда запах - ее запах - донесся до него через всю комнату. Слюна собралась во рту, его внезапно захлестнула жажда попробовать ее.
«Моя».
В груди завибрировало рычание. Он провел влажным языком по зубам.
Айден вздрогнула, но снова свернулась калачиком и устроилась поудобнее.
Кейн соскользнул с края кровати и, бесшумно ступая по полу, подошел ближе.
Ее веки затрепетали, но она положила обе руки под голову.
Глаза Кейна устремились к маленьким черным трусикам, выглядывающим из-под футболки. Мысль о том, чтобы взяться за это черное кружево зубами и сорвать их, пронзила его разум. Он жаждал схватиться за ее гладкие, мускулистые бедра. Кейн потер о переднюю часть джинсов, затем опустился коленями на пол и пополз к ней, словно тигр, оценивающий свою добычу. Чем ближе он подбирался, тем сильнее ее запах обжигал его язык, словно темное и порочное вино, дразнящее рецепторы с каждым вдохом.