Отомщенное сердце
Шрифт:
Они заканчивались в нескольких футах от того места, где стояла девушка.
Бесшумно двигаясь в вечерних ботинках на мягкой подошве, Уоррен оказался рядом с ней.
Погруженная в свои мысли, она не замечала его присутствия, пока он не произнес тихим голосом, чтобы не испугать ее:
— Faites attention. Mademoiselle! Id la Seine est dangerese 2 .
Он смотрел на нее, когда говорил, и заметил, как она напряглась, словно натянутая тетива.
Потом
2
Осторожно, сударыня! Сена здесь опасна. (фр.)
— Идите… прочь! Оставьте меня… в покое!
К удивлению Уоррена, она сказала это по-английски, и он ответил на том же языке:
— Осторожно, барышня! В этом месте Сена опасна. Как вам в голову пришла такая дурацкая мысль?
— А почему это вас… заботит?
— Какой-нибудь жандарм наверняка вас заметил, и у вас будут неприятности.
Он все еще говорил очень тихо; девушка обернулась и посмотрела на него.
Он увидел в полумраке маленькое бледное лицо с заострившимися чертами и огромными растерянными глазами.
Она вроде бы удивилась, увидев на нем элегантный вечерний костюм, но промолчала.
Потом она молвила, все так же по-английски:
— Идите прочь! Это вас… совсем… не касается?
— Мы с вами принадлежим к одному народу, следовательно, ваши слова несправедливы.
— Прошу вас… прошу вас… оставить меня в покое?
В ее голосе слышалась мольба, и Уоррен произнес с чувством:
— Вы сказали, что меня это не касается. Но так как я англичанин, я считаю своим долгом спасти барахтающуюся в реке собаку или кошку.
Однако у меня сейчас вовсе нет желания промокнуть!
— Тогда позвольте мне умереть так… как я хочу… без… помех!
Теперь она говорила повышенным тоном, и Уоррен уловил ноту безысходности, которой не было раньше.
— Итак, вы хотите умереть, — задумчиво сказал он. — То же самое хотел сделать и я десять месяцев назад, но мой друг помешал мне исполнить это намерение, и я рад, что остался в живых.
— Для вас это не то же самое… ведь вы мужчина!
— Но все же я человек, и там, откуда я прибыл, цари природы вынуждены вести борьбу за существование. Это научило меня ценить жизнь.
— Убирайтесь!
Она отвернулась от него, и ее профиль на фоне водной глади показался ему красивым, хотя он не совсем был в этом уверен.
По-видимому, слишком острый контур подбородка навел его на мысль, что девушка неестественно худа.
— Так как мой друг спас меня от того, что вы сейчас собираетесь сделать, — промолвил он, — я предлагаю отправиться куда-нибудь спокойно посидеть. Лучше всего за стаканом вина, и тогда вы сможете рассказать мне, что побудило вас решиться на столь отчаянный шаг.
Она замерла на миг, но тотчас резко сказала:
— Я же просила, чтобы вы шли прочь… Если вам нужна женщина… их… великое множество… на панели.
Не было сомнений в том, как она истолковала только что сделанное им предложение, и Уоррен поспешил возразить:
— Клянусь, я о вас так не думаю! Если бы мне нужно было именно то, что вы предположили, в Париже можно найти это, не бродя по буксирным тропам на берегах Сены.
Он говорил с ней как с упрямым ребенком, и она, словно поняв его, ответила:
— Прошу меня извинить… Я была груба… тогда как вы пытались… проявить участие.
— Но вы не могли не уяснить себе, что именно этого следовало ожидать, если разгуливаете по Парижу одна в поздний час.
— Я не разгуливаю по Парижу! — воскликнула она. — Я пришла сюда… чтобы утопиться… а вы мешаете мне сделать то, чего… я хочу.
— Как я уже заметил, маловероятно, чтобы ваша попытка удалась. Не отвергайте мое предложение обсудить ваши проблемы с человеком, который когда-то был точно в таком же положении, что и вы.
— В этом я сильно сомневаюсь.
— Это правда, и я действительно чувствую: мне было судьбой назначено встретить вас и понять ваши намерения.
— Откуда вы… могли знать?
В вопросе сквозило любопытство, и Уоррен правдиво ответил:
— Я почувствовал — вам что-то угрожает; точно так же месяц или два назад я понял, что мне и приятелю, с которым я путешествовал, грозит опасность, прежде чем она стала явной. Моя интуиция, или нечто другое, называйте как хотите, спасла наши жизни, и таким же образом я смог спасти вашу.
Девушка тихонько вздохнула.
Потом отвернулась от реки и отступила от нее на шаг, как бы осознав, что в данный момент осуществить это намерение в любом случае невозможно.
Они бок о бок поднялись по ступеням на набережную, и теперь, посмотрев на нее в лунном свете, Уоррен понял — она очень молода, настолько молода, что, несмотря на высокую прическу, в которую были собраны ее волосы, показалась ему ребенком.
Но вскоре до него дошло, что ее слишком высокий рост опровергает эту версию и что иллюзия ее юного возраста порождена чрезвычайной худобой, вызывающей к девушке настоящую жалость.
Она явно страдала от недоедания, как те жалкие существа, которых Уоррен встречал среди представителей некоторых племен Африки.
Это в какой-то мере могло служить объяснением ее желания умереть, однако Уоррен спокойно произнес:
— Здесь неподалеку есть маленький ресторан, где я имел обыкновение обедать, когда был помоложе. Он еще открыт, и я предлагаю пойти туда, а по дороге вы мне расскажете о себе.
— У меня нет намерения раскрываться перед вами, поэтому мне, наверное, не следует… под фальшивым предлогом… принимать ваше предложение.