Отпетые сыщики
Шрифт:
– Они здесь, – глухо произнес Гуров.
Пару минут он и Крячко молча созерцали двухэтажное строение, стоя за пределами территории. Гуров почти физически ощутил, как кто-то невидимый наблюдает за ними сквозь стекла окон первого этажа, выполненных в форме иллюминаторов. Он невольно поежился, подумав о том, что представляет сейчас для противника вполне реальную мишень. Однако Гуров был не из тех людей, кто привык пасовать перед трудностями.
– Прикрой, Стас.
Ухватившись двумя руками за верхнюю планку ворот, Гуров подтянулся и перебросил ноги на противоположную сторону. Спрыгнул на землю.
Из дома никто не появился. Все такая
– Стас!
Крячко не заставил себя упрашивать. Когда дело доходило до действий в экстремальных ситуациях, ему не было равных. Он становился незаменимым напарником, понимающим все с полуслова и готовым в любой момент прикрыть спину товарища. Стас повторил маневр Гурова, перемахнув через ворота.
По-кошачьи мягко ступая, сыщики двинулись к крыльцу. Мокрая декоративная трава скрадывала шаги. Станислав первым встал на нижнюю ступень. Оглянулся. Гуров кивнул. Крячко поднялся выше и остановился рядом с входной дверью. В этой точке их уже нельзя видеть из окон, но Гурова не оставляла мысль, что их прибытие было замечено преступниками значительно раньше.
Дверь оказалась незапертой. Гуров лишь слегка повернул ручку и приложился плечом, как та гостеприимно распахнулась внутрь. Холл, лишенный окон, тонул в полумраке, и сыщики с трудом различили очертания громоздкого рояля и спиралеобразной лестницы, уходящей на второй этаж. Гуров молча указал Крячко на нее. Стас, также не произнося ни слова, двинулся вдоль стены, не забывая держать под прицелом арочный проем в гостиную со сдвинутой вправо пластиковой купейной дверью. Едва он оказался на ступеньках, пошел вперед и Гуров.
В гостиной беззвучно работал телевизор, транслируя выпуск дневных новостей. Диван напротив пустовал. На низком стеклянном столике в пепельнице дымилась наскоро потушенная сигарета. Гуров ждал выстрела, а потому, подобно взведенной пружине, прыгнул в сторону, одновременно с моментом, когда тот раздался. Содрал кожу на локте об ворсистый ковер на полу, перекатился и замер возле камина. Стреляли со стороны кухни, но засевший в засаде преступник не спешил обнаруживать себя. Все, что мог видеть полковник, – мраморную барную стойку, край круглого стола и покрытое пылью оконное стекло.
– Бросить оружие! – приказал Гуров. – Уголовный розыск.
Никто не откликнулся. За пластиковой купейной дверью, в которой теперь зияло характерное пулевое отверстие, негромко прозвучали шаги Крячко, поспешно вернувшегося в холл первого этажа.
– Стреляю на поражение!
Вновь никого ответа.
– Я предупредил.
Гуров поднялся на ноги, вжался спиной в каминный отвод и сделал пару маленьких шажков в направлении кухни. «Штайр» уверенно покоился в его руке.
Преступник, кем бы он ни был, вел себя хладнокровно и расчетливо. Патроны понапрасну не тратил, не видя точной мишени. Выжидал. Расчет строился только на стрельбе наверняка.
Гуров продвинулся еще немного вперед и уперся плечом в косяк. Теперь он мог видеть большую часть кухни и столовую. На столе – недопитый фужер вина, рядом – откупоренная бутылка. Крячко толкнул ногой купейную дверь, и она с металлическим лязгом отъехала в сторону. Незримый противник выстрелил, но Стас был готов к этому и моментально ушел с линии огня.
Гуров упал на спину, толкнулся ногами от косяка и, скользя по полу, дважды выстрелил в сторону темного, уходящего в глубь дома коридора. Вспышка выхватила из мрака женскую фигуру с растрепанными белокурыми
Гуров спустил курок еще раз, теперь уже прицельно, и тут же без помощи рук с толчка поднялся на ноги. Переместился за барную стойку. Теперь полковник ни на йоту не сомневался, что в противоборство с ним вступила Сова, ее ответный выстрел прозвучал почти одновременно с глухим сдавленным стоном. Пуля Гурова нашла свою цель.
Из холла в гостиную ринулся Крячко и занял позицию у камина, где еще недавно держал оборону его напарник.
– Брось оружие, Сова! – Гуров решил дать девушке еще один шанс на спасение.
И вновь она ничего не ответила. Пальцы Совы, сжимавшие рукоятку «марголина», заметно ослабели. Она перехватила оружие в левую руку, а правой коснулась живота, пульсирующего острой обжигающей болью. Пальцы погрузились в липкую жижу. В глазах потемнело, и Сова почувствовала, что теряет равновесие. Она с трудом шагнула назад и привалилась спиной к стене. Оглянулась. До двери в дальнюю спальню было не более полутора метров. А там окно, выбравшись через которое, она получала реальный шанс уйти лесом. К реке. А дальше… Дальше она не задумывалась. Добраться бы до реки. Но для этого как минимум надо сделать два-три шага назад, открыть дверь и нырнуть в спальню. Два-три шага… Всего ничего. Но Сова чувствовала, что на столь отчаянный рывок сил у нее не осталось. Слабость стремительно разливалась по всему телу, руки и ноги не подчинялись командам мозга. Кровь из вспоротого пулей живота сочилась сквозь пальцы и тягуче капала на кафельный пол. Сова попыталась оттолкнуться от стены, но та держала ее, словно магнитом. Перед глазами хаотично запрыгали предметы. Барная стойка, стол с бутылкой вина, высокие плетеные табуреты, две двери на противоположной стене коридора…
Над стойкой появилась голова Гурова. Сова из последних сил вскинула вверх руку с «марголиным» и выстрелила. Былой меткости и уверенности в движениях уже не было. Ствол повело вправо, и пуля разнесла круглое окно. Стекло разлетелось на мелкие осколки, осыпалось на пол и подоконник. Сова вновь глухо застонала и сделала-таки еще один заветный шаг к двери в спальню. Босая ступня чавкнула в луже крови.
Гуров лишь на мгновение скрылся за стойкой, но, почувствовав слабину противника по траектории выпущенной пули, вынырнул опять и выставил перед собой «штайр». Сова рухнула на колени. Сил больше не осталось. Ни грамма. Глаза застилала кровавая пелена. Она энергично встряхнула головой, сгоняя ее, и в очередной раз подняла «марголин» на уровень лица. Руку тянуло вниз так, будто к ней привязал кто-то двухпудовую гирю. Сова скрипнула зубами и, сконцентрировав всю свою природную волю, прицелилась полковнику в правый глаз. Фирменный выстрел. Дело осталось за малым. Спустить курок…
Гуров выстрелил первым. Она качнулась, как тростина, потревоженная порывом ветра, и упала на кафель лицом вниз. Левая рука, все еще сжимавшая «марголин», подвернулась под тело. Воздух со свистом вырвался из легких. В последний раз.
Гуров осторожно поднялся на ноги. Прислушался, не опуская «штайр». Крячко шагнул в арочный проем, разделяющий гостиную и столовую. Бросил взгляд вдоль полутемного коридора, где раскинулось тело поверженной Совы.
– Готова? – коротко поинтересовался он.