Отпуск с ворами
Шрифт:
Личность и адрес Зинки Ботвы установили, образ ее жизни тоже более или менее стал понятен. Антон следил за женщиной почти постоянно, напротив ее двери он установил камеру видеонаблюдения, но гостей она не зафиксировала. Зинка вела одинокий образ жизни, ни с кем не общалась, но чувствовалась, что она нервничала.
Антон улучил момент и в автобусе прилепил ей на воротник плаща микрофон. Оказалось, что сделал он это вовремя. Сутки он слушал только вздохи женщины да то, как в комнате бурчит включенный телевизор. Удивительно, но Зинка за сутки не произнесла ни слова, ни звука. Как немая. Обычно люди, если им не с кем общаться, все равно нет-нет да обронят какую-то фразу, чертыхнутся, что-то проворчат вполголоса. Здесь же…
А потом ему повезло. Антон и не подозревал, что у Зинки есть мобильный телефон, потому что за время слежки она ни разу его не доставала. Ни ей никто не звонил, ни она никому. А проверка по базе данных показала, что sim-карту Зинка давно уже не покупала. А та, что числилась на ней, долгое время не используется и заблокирована оператором.
– Да! – хриплым голосом сказала женщина, наверное, в трубку.
Была в ее голосе какая-то надежда. Может, на заработок, потому что за два дня Антон нагляделся на то, что именно покупает Зинка в продовольственных магазинах. С деньгами у нее, похоже, совсем плохо.
– Да, я поняла. Хорошо, приеду.
В квартире снова стало тихо, только появился какой-то шелест. Наверное, где-то там в комнате женщина суетливо одевалась. Собирается куда-то ехать сейчас? Антон в наушниках сидел в машине и был готов к любым действиям. Желательно, чтобы за Зинкой не прислали машину, лучше следить за ней, передвигающейся по городу самостоятельно.
Антон завел свою старенькую «девяносто девятую», которой не пользовался уже месяца два, потому что считал, что она примелькалась бандитам. Теперь, наверное, со смертью Глобуса, за ним следить некому да и незачем. Зинка вот-вот выйдет из подъезда, и он приготовился ехать следом. Ох и дорого же дались ему эти дни слежки за ней. Дважды он видел Светлану и дважды накатывали воспоминания об их последней встрече, точнее расставании. Глупо вспоминать и еще глупее мучиться из-за этого. Ведь все, что произошло в тот день, было не более чем блажь девушки.
Невысокая женщина с грубоватым тяжелым лицом и выбивающимися из-под косынки темными с проседью волосами наконец вышла из подъезда. Обычный серый плащ, от времени потерявший форму, осенние сапоги из дешевой кожи с оббитыми носами. И фигура, и походка говорили о том, что над женщиной тяготеет что-то, что-то ее гнетет. Может, неудовлетворенность жизнью, может, зависть к другим, кому жизнь дала больше.
Разбираться в ощущениях было некогда, и Антон тронулся с места. Машина покатилась по дорожке, свернула в арку между домами. Зинка шла к автобусной остановке, еще больше сгорбившись под начавшим моросить дождем. Антон притормозил у магазина строительных материалов и включил «дворники». Под мерный шорох стеклоочистителей он размышлял, куда Зинка может сейчас поехать и кто ее вызвал. Малахит умирает в клинике, Глобус – в морге. Значит, кто-то вспомнил о ней еще, с кем-то из прежних дружков она поддерживает связь, выполняет какие-то поручения, чем-то зарабатывает на жизнь. Судя по сведениям Быкова, пенсия у нее минимальная.
Зинка влезла в автобус, и Антон стал выруливать на проезжую часть. Автобус шел в восточную часть города, уж не туда ли Зинка поехала, где они столкнулись с ней впервые. В тот дом неподалеку от озера Шарташ. Что ж, и это неплохо, потому что давно пора было туда наведаться. Может, там уже никого и нет, но могли остаться доказательства, признаки некой преступной деятельности.
Перед каждой остановкой Антон отставал от автобуса и притормаживал, прикладывая к глазам небольшой, но мощный бинокль. Он проехал за автобусом уже четыре остановки, но Зинка так и не вышла из него. Разглядел он ее наконец на остановке «Каменные палатки», однако, выйдя из автобуса, женщина не пошла к Национальному парку, а направилась в сторону торгового комплекса «Кор». Интуиция подсказала Антону, что на машине он тут не везде проедет. Не снимая наушников, он покинул машину и двинулся за Зинкой пешком.
Дождь то моросил, то прекращался, дважды выглядывало солнце. Антон старательно маскировался за спинами покупателей, терялся в потоке прохожих, лавировал между павильонами и выходил сбоку, идя некоторое время с Зинкой параллельным курсом. А потом она исчезла. Антон разозлился на себя за то, что слишком расслабился. Он ловил малейшие звуки микрофона на воротнике Зинки, надеясь, что она сейчас с кем-то встретилась и вот-вот заговорит. Но он слышал только шум улицы и ничего больше.
Разгадка оказалась весьма прозаичной. Просто в этой части ограждения имелась неприметная калитка хозяйственного назначения. И через нее Зинка и покинула территорию. И невдалеке виднелись между деревьями крыши домов какого-то поселка. Что-то Антону показалось тут знакомым. Может, насыщенный влагой воздух с озера или обилие хвойных пород деревьев, которые напоили воздух ароматом смол, а может, интуиция и воспоминания на уровне подсознания, например, когда его сюда везли и органы чувств определяли окружающую среду.
Потом он узнал переулок, по которому ехал, прицепившись к кузову «газона», он даже приметил тот поворот, где грузовик свернул к улице, ведущей в центр. Где-то там он с вывихнутой ногой и уложил двоих крепких парней из окружения Глобуса.
В ухе скрипнуло, потом со стуком что-то закрылось. Калитка? Затем заскрипели ступени, зазвучали голоса…
– Приехала, молодец! – раздался мужской голос, грубый, но растерянный.
– Приехала… Что тут у вас стряслось? Не мог по телефону сказать?
– Плохо ей. Я не знаю, что и придумать, с кем посоветоваться. Ты все-таки баба, может, по этой линии с ней чего-нибудь!
– Дурень ты, при чем тут… – некоторое время все молчали, потом раздались шаги… хлопнула дверь. – Больная она, не понял, что ли!
– Я знаю, что у нее с головой беда, но она ведь прямо хиреет на глазах, загибается. И все после того, как Глобус этого привозил!
– Не кипешись! – прикрикнула Зинка. – Где Плетеный?
– Да стал бы я тебя звать, если бы знал! Пропал Плетеный. Как про Глобуса прояснилось, так и пропал. Он, сука, на дно теперь залег, выжидает. А может, и в запое…
– Вот это вернее, – хмыкнула Зинка. – С перепугу-то! Ладно, Клим, ты чего хочешь? Девку спасти, чтоб не померла? Может, выбросить ее, домой отвезти?
– Ты чего! Босс приказал держать, пока все не прояснится. Глобус Глобусом, а дела-то идут… кажется.
– Так и позвони ему, расскажи, что дело жмуром пахнет.
– Нет у меня его номера телефона! И контактов никаких нет! С нами Глобус занимался, а босс так, время от времени наезжал. С ним Глобус контачил, понимаешь!
– Тогда колоть ее надо. Что-нибудь для сердца, наркоты какой-нибудь.
Антон подошел к самому дому и теперь осматривал его со всех сторон. Все точно. Вон в то окно сбоку он вываливался, потом сюда бежал, а вон там перемахивал ограду. А вон от того дома отъезжал грузовик.
Громкий визг где-то в глубине дома Антон услышал даже без наушников. Это был крик ужаса, и кричала девушка. Мужской голос выругался, Зинка что-то начала говорить, но потом послышался громкий скрежет, стук… Антон ойкнул, схватившись за уши, а затем наступила тишина. Как-то стало понятно, что микрофон упал и его раздавили. Картина складывалась не совсем понятная. В доме по приказу Глобуса и какого-то босса держали девушку. И теперь эта девушка была при смерти, больная и умирала. А может, они обменялись там взглядами и решили ее убить и не гадать.