Отпуск в фэнтези
Шрифт:
— Внучка, — дед спрыгнул с двуколки и, запустив руку в телегу, извлек оттуда длинный сверток. Наташа догадалась, что это меч.
— Я не ваша внучка, — попятилась девушка. Но старику было всё равно, он подошел к ней и вручил сверток.
— Я берег это для тебя, — вздохнул он. — Все мои сыновья умерли. Возьми. Хоть чем-то старина Тольц пригодился.
— Я не ваша внучка, — хотела отдать сверток студентка.
— Ему бесполезно что-то говорить! — улыбнулась Берогия. — Он уже ничего не понимает, когда дело касается его внучки.
— Береги это! — шептал старик. — Это великое наследие!
— Эй старина, — обратилась к нему бабка. — Мне свежего хлеба и пару кочанов капусты.
— Сейчас, сейчас, — буркнул дед и побежал к телеге. Из одного мешка он достал обычный хлеб кирпичик, который тут же взяла бабка, а из другого два небольших кочана капусты. — Пять медяков.
— Держи! — Берогия отсчитала ему деньги и старик сел на телегу и пришпорил осла. Осел уныло хлопнул ушами и пошел вперед.
Оставив сверток на кровати, Наташа осмелела и дошла до конца улицы, где ходило больше прохожих. Там на перекрестке стоял мужик с пирожками.
— Пирожки дешевые! Пару медяков штука! С зайчатиной! — орал он. К нему медленно подъезжала двуколка-фургон с ослом.
— Пирожки с капустой, зайчатиной, чебуреки! — кричал из двуколки мужик похитрее.
— Чебурек «Кавалерийский» с кониной! — прокричал мальчишка, торгующий пирожками. — Медяк цены. Дешевле не бывает.
— Сам жри конину, паразит! — высунулся хозяин движущейся лавки. По улице прошла стайка белых гусей и скрылась в чьем-то дворе.
— Да ваша еда ничто! — появился гном. — Вот гномбургер — это вещь! Съешь и сытый, а ваши чебуреки с кавалеристами, сколько ни ешь, будешь есть хотеть. Да и черствые они какие. Видать, в жесткой схватке погибли! Вот наш гномбургер — там и сыр, лук, колбаса, булка, томатная паста! Всё есть! Ешь всё и сразу!
— Да уж десять медяков за это чудо! — рассмеялся мужик с пирожками. — Да и говорят, после вашего гномбургера свежий воздух в помещениях начинает исчезать моментально.
— Эй, где тут чебуреки? — остановили фургон два стражника.
— Вы слыхали, что сегодня сказал наш губернатор? — улыбнулся первый.
— Что-то новенькое? — удивился продавец.
— Да нет, все старенькое. Ему звание лорда не дали. Хотя он прошение отправил в столицу к королю. Дескать, раз я в одиночку захватил город, то сделайте меня его лордом. Ан нет, у Генриха Ульвера, видимо, другие планы.
— Так, что он сказал?
— А сказал, что Дэльвиг скоро мы не узнаем, — забрал чебуреки стражник и пошел дальше.
— Это он насчет каменных зданий, — заметил мужик с пирожками. А фургон тем временем поехал дальше.
Наташа продолжила наблюдение за перекрестком: один мужик подошел к стене и стал справлять малую нужду, проехал всадник, прошли две молоденькие горожанки в длинных платьях.
— Говорят, будто каждую ночь губернатор надевает маску и бегает по крышам, чтобы осчастливить очередную девушку, — говорила одна из них.
— Ничего удивительного, ведь он такой красавец. Говорят, раньше он был любовников королевы, — ответила ей подруга.
— И вот представляешь, моя двоюродная сестра Ивэтта услышала про это, и оставила открытым на ночь окно, в надежде, что туда залезет кавалер.
— Она что, дура? — рассмеялась подруга.
— Говорят, в здании старого завода появились бесы, — сказал один горожанин другому, проходя мимо Наташи.
— Это то, что с высокой башней? — спросил его собеседник.
— Да. И оно уже много лет пустует.
Кто такие бесы Наташа уже знала и встречаться с ними, ей никак не хотелось.
По улице проехала карета, и девушка решила, что нужно окончить вылазку и вернуться домой. Дома пролетели мимо нее, и она влетела в тесный коридор. Вспомнив про сверток, Наташа поднялась в свою комнату и развернула его. В холсте оказался изящный серебристый меч. Казалось, он был сделан изо льда, и сиял постоянно переливаясь. На эфесе, у самого лезвия она увидела надпись очень маленькими буквами: «Меч стремительности: плюс тридцать процентов к скорости атаки». Эта надпись ничего ей не сказала, и она спрятала меч в тряпки и положила под кровать.
***
Утром после дождя, лившего всю ночь, стояла слякоть. Алиса ехала на коне позади Лонии Альманти. В выжженном лесу земля дымилась, отравляя утренний воздух. Путешественницы подъехали к каменному возвышению напоминавшему длинную приоткрывшуюся каменную пасть. Вверху и внизу пещеры торчали каменные клинки.
— Приехали, — Элианна спрыгнула с коня и пошла к широкому входу.
— Ты справишься одна? — уперлась руками в шею коня Лония.
— Естественно, — отозвалась эльфийка. — Все злые глаза либо сгорели, либо разбежались.
Как в подтверждение ее словам из темноты прохода вылетело нечто — огромный серый шар с шестью длинными ножками, парившими в воздухе, и большим глазом посередине. Эльфийка не заставила долго ждать и, обнажив шпагу, разрубила существо на две части, рухнувшие на землю. — Ну некоторые остались, — она скрылась в темноте пещеры.
Алису передернуло от отвращения. Она, сморщив губы, смотрела на останки этой твари. Почти весь объем разрубленной головы занимал большой глаз. Девушка отвернулась, смотря на выжженный лес.
Нет, она никогда не поймет этот мир! Всё в нем не так, все противоречит здравому смыслу. И больше всего ее спутница Элианна. Она мила и даже кажется наивна, будто девочка. Но она совершенно естественно разрубает очередную партию разбойников или стражников так, будто для нее это утренняя зарядка. При этом нисколько ни задумываясь о добре и зле. И вообще зачем она это делает? Почему не занялась торговлей и не собрала деньги? И вообще, как так можно жить?
С Лонией тоже не все понятно! Она так легко согласилась путешествовать, будто это для нее раз плюнуть. Хотя по ней не скажешь, что она любит жить в походных условиях. А ведь в путешествиях здесь будет тьма опасностей. Того, что можно услышать в трактирах хватит чтобы бояться просто смотреть в сторону леса, не говоря уже о том, чтобы войти в него. Этого невозможно понять!