Отпускник
Шрифт:
— Ого, Никитос, да ты настоящий самец-производитель! Кажется, я удачно зашла… Слушай, если буду орать, ты мне рот закрывай, чтоб соседей твоих не распугать! И это… давай без телячьих нежностей! Трахни меня жестко…
Рывком перевернув ее на спину, я овладел ей так, словно объявил войну.
Таких ощущений как с Мирой, у меня никогда еще не было. С каждым толчком, мучительно-сладкая волна судороги по всему телу. Воздух вокруг стал густой, не продышаться.
— Да… да… — стонала она, — еще…
И я давал еще! Вертел ее легкое гибкое тело по-всякому, перебирая все мыслимые позы.
— Медленно! — попросила, — очень медленно… поймать хочу… — я стал совершать глубокие ритмичные движения, наблюдая в зеркало напротив, как при каждом толчке подпрыгивают ее грудки. В какой-то момент почувствовал, что расслабленное тело девушки снова напряглось, руки, полусогнутые в локтях, выпрямились и крепко уперлись в диван. "Ох… — простонала она, — сейчас… да… еще…» — вдруг дернулась, выгнула спину и, упав на локти, уткнулась лицом в подушку, чтоб заглушить рвущийся крик, а мой член ощутил сильные пульсирующие сжатия, почти граничащие с болью. От такого массажа мне подступило и, уже не сдерживая и не контролируя себя, извергся в нее, с каким-то даже рычанием. Вспышка в глазах! На несколько мгновений я престал ощущать себя, свое тело… Все вокруг, и я сам перестали существовать, растворившись в ослепительном наслаждении.
С полминуты, мы не двигались, приходили в себя, замерев в этой позе, затем Мира, подвигав попой, тихонько освободилась от меня и легла на живот, раскинув руки.
— Блять, я обкончалась… Никитосик, ты в натуре, маньячелло!
— Кончита… — засмеялся я.
— А ты кто, Хуан? — возмутилась она. — Нет, вы гляньте на него! Измочалил девчонку и сидит облизывается… котяра зеленоглазый.
— Кто у нас еще кошка? Исцарапала, вон, всего… — показал на красные следы на груди и плечах, — и пальцы чуть не пооткусывала!
— Ну, главный же палец цел, — она с плотоядной ухмылкой, протянула назад руку и взяла, лежащий на ее попке, мой увядший цветок, — пока цел…
Она нежно теребила его своей маленькой ручкой и мне опять стало хорошеть. Хотя на третью серию, пожалуй, не потяну…
— Знаешь, ты кто? — спросил я.
— Нэ-э?
Мне показалось, или она насторожилась?
— Воплощение чувственных идей!
— Ух ты! — Мира перевернулась на спину, ловко перекинув ногу через мою голову. — Красиво говоришь… Ну, иди ко мне, мой Хуанчик! — поманила обеими руками. — Поцелуй скорей, свою Кончиту! Не идешь? Воспользовался и не нужна больше? —
— Тихо ты… — выдохнул я, от неожиданности еле успев подставить руки, чтобы не придавить ее своим торсом — поди, килограмм восемьдесят вешу!
— Сломать боишься? — засмеялась Мира, и с какой-то неженской силой притянула мою голову и впилась в губы поцелуем. Потом отстранилась чуть-чуть и жарко зашептала в лицо:
— Не бойся, меня так просто не сломаешь! Я тонкая да звонкая, гнусь, да не ломаюсь! Не веришь? Хочешь, поборемся?
— Да ну тебя, — я попытался осторожно высвободиться, — ручки как спички, а туда же… борчиха нашлась.
И тут она скинула меня с дивана. Я не понял, как это произошло. Раз и меня смело неведомой силой, как пушинку или воздушный шарик. Да так, что еще и по полу прокатился.
— Не ушибся? — показавшееся над диваном лицо Миры, выглядело несколько встревоженно, — на меня находит иногда… выпила, наверно, лишнего…
— Уф! — я сел на полу потирая бока. — Блин, что это было?
— Это… — она приподнялась на локте, сосредоточенно завела прядь волос за ухо, — ну… это… бразильское джиу-джитсу… вот!
— Бразильское?
— Ну, раз я — Кончита, какое ещё должно быть?
— Ты же японка…
— Сам ты — японец! Я русская и в Японии никогда не была! — она села на диване и сладко потянулась, выгнувшись как кошка. — Курить охота! Можно у тебя тут курить?
— Русская она… — пробурчал я, поднимаясь с пола, — русские столько не курят…
— Ладно, пошли на балкон, покурим, — проворковала Мира сладким голоском, — а то я тебе тут все дымом провоняю, и ты меня любить за это не будешь. Так, где моя сумка? Ага, вот она!..
Она покопалась в сумочке.
— А где интересно знать, мои сигареты? На кухне остались… Милый! Захвати сигареты, — крикнула мне вслед, — и зажигалку не забудь.
— Одну или всю пачку? — высунувшись из кухни, я увидел ее направляющуюся к лоджии. — Ты куда пошла-то? Голая!
— Конечно всю! — весело откликнулась девушка. — А кому, какое дело? Темно ведь. Зато так классно, свежо, а то упарилась вся с тобой. Ну не будь занудой, медвежонок, приходи скорей.
Я принес коньяк, рюмки. Мира прикурила и с наслаждением затянулась. Время от времени начинала забавляться, пуская кольца дыма. Я все глядел на нее, любуясь наготой. Интересная она была — волосы на теле отсутствовали вовсе, даже лобок девственно чист. Вроде худая, но гладкая, какая-то, ладная. Кости не торчат, зато тонкие мышцы отчетливо проступают под бархатистой кожей.
Поймал ее за руку, притянул к себе, поцеловал. Усадил на колени. Мира затушила сигарету и, обхватив меня одной рукой за шею, взяла во вторую, рюмку с коньяком. Чокнулась с моей и сказала:
— Это просто замечательно, что ты не женат!
— Это еще почему?
— Да знаешь, я изрядно эгоистична — в женатых мужчинах меня раздражает их страх перед тем, что они могут быть разоблачены женами. А страх этот мешает сексу! Мужчина вроде с тобой, но это не то, он все время пытается придумать подходящее оправдание, правдивую ложь. Мужчины менее виртуозны во лжи…