Отпусти меня 2
Шрифт:
К черту все и всех. Все так остро и чувствительно, по-настоящему. Грудь сжимает спазмами, и одновременно накрывает оргазм. Сам содрогаюсь и по инерции кончаю глубоко в ней, кусая нежные и сочные губы.
Дышим. Не выпускаю жену. Расслабляю губы, вожу ими по ее истерзанным губам. Все, Калинин…
Все…
Хотел настоящий брак. Вот он. Девочка выиграла. Проигрывать самому себе и своим принципам больно и страшно. Но… назад дороги нет. И вот тут ей нужно бояться по-настоящему. Моя любовь удушающая и губительная. Всепоглощающая. Ты этого хотела, Елизавета?
— Животное, — хрипло выдыхает Лиза.
—
— Но Адам…
— Я все сказал! Мы найдём тебе женщину-педагога.
Выхожу из нее, грудная клетка словно разорвана, дышать трудно. Вот они, чувства. Дышу. Хреново. Но нам так надо. Со словами пока проблема, мне нужно смириться с этим внутренне.
Отравила ты меня, девочка.
Прижимаю ее к себе, целую в волосы, дышу.
— Пошли в душ.
— Ты иди, а меня что-то ноги не держат. Тело не слушается, — садится на диван, запрокидывая голову.
— Иди сюда, — подхватываю на руки, Лиза цепляется за мою шею. Уношу свою жену в ванную.
***
Она в кресле, закутанная в пушистый халат. В гостиной горит только тусклый светильник, пахнет малиновым чаем. Задумчивая. Моя жена смотрит в темное окно, а я смотрю на нее. Мы забыли про презерватив. Я забыл. Это моя зона ответственности. Но никаких истерик не следует. Последние полчаса Лиза молчаливая. Больно вроде не сделал. Слишком жестко было для нее? Может быть. Но я же чувствовал, что ей нравится.
Прохожу, сажусь в кресло напротив, подаюсь к ней, опираясь локтями на колени.
— Я надеюсь, мой посыл был понят? Никаких мужчин в твоей личной зоне, — вроде уже спокоен, но голос все равно холодный.
— Чувство собственничества? Или ревность?
— Есть разница?
— Да, — слишком спокойная, устала. — Чувство собственничества – это когда смеют трогать вещь, которая принадлежит тебе. Ревность глубже… Она… — не договаривает, кутаясь в халат. Задумываюсь, рассматривая Лизу. Хотя ответ я знаю.
— Это ревность, Елизавета. — Распахивает глаза, всматривается в мои, ища ответы. Я открыт, пусть считает.
— Не будет никаких мужчин, кроме тебя. И не было никогда.
— Хорошо, рад, что ты меня понимаешь.
Откидываюсь на спинку кресла, глубоко вдыхаю.
— Теперь к Марине и ее «правде». Правда есть только одна, и я донесу до тебя. Не хочу, чтобы моя бывшая жена опять сбила твои ориентиры. Не угомонится она, пока не добьет меня. И мне нужна твоя вера.
ГЛАВА 27
Роман
— Мы встретились на выставке современного искусства. Марина выставляла там свои работы. Я оказался там случайно. Мне нужен был префект. Неформальная обстановка, разговор об искусстве, и его подпись у меня в руках. Меня сопровождала девушка… Не помню уже имя. Просто девушка. Она зависла на портретах Марины и желала с ней познакомиться. Мы познакомились, пригласив Марину на ужин.
«Лучше бы не было этого знакомства», — думаю я про себя, но Лизе не озвучиваю.
— Марина была красивой, интересной женщиной. Умна, талантлива, разносторонняя, загадочная. Взаимный интерес возник сразу. Мне нужна была такая женщина рядом: деятельная, светская львица, умеющая себя преподнести. Ее интересовали мои возможности, меня…
Перевожу взгляд на Лизу. Слушает внимательно, впитывая каждое мое слово. Она изначально этого хотела. Я мог дать ей все, никаких ограничений, но девочке нужно намного больше, чтобы вывернул душу.
— А мне – качественный секс и спутницу, которая не испортит мою репутацию. Иллюзий из нас никто не питал. Марина, как и я, цинична и корыстна. Взаимовыгодный брак. Идеально для меня. Никаких чувств, ревности, эмоций. Фундаментальный брак. Мне тогда так казалось.
Встаю с кресла, иду к бару. Лиза наблюдает за мной, кусая от нетерпения губы. Подожди, моя девочка, мне сложно раскрываться. До этого момента мне казалось, что я вообще на это не способен. Наливаю себе немного коньяка, делаю глоток, прохожусь по комнате, играя напитком в бокале.
— Год, второй, третий – все было отлично. Мне казалось, что отлично… За это время Марина получила все, что хотела. Собственную мастерскую, школу, выставки в Европе, славу, деньги. В прессе наш брак называли самым успешным. А за кулисами красивой, успешной картинки Марина начала истерить. Я постоянно в разъездах, мой бизнес был на стадии становления. Не было ни времени, ни желания разбираться в ее депрессиях. Для этого, в конце концов, существуют психологи. Она могла на сутки закрыться в мастерской, отказаться от походов на приемы, била посуду и срывалась на прислугу, например, потому что я не успевал на ужин. Со мной такие фокусы не прокатывали, я никогда не велся на женские истерики. Поэтому нанял ей хорошего психолога и уехал на пару недель в другой город, где мы строили новый элитный район.
Залпом допиваю коньяк и иду за еще одной порцией. Иначе не смогу больше говорить.
— Тогда она впервые сбежала от меня. Нашел ее в каком-то притоне, под прикрытием сборища творческих людей. Алкоголь и травка для вдохновения, что-то вроде секты. Приволок ее домой. Она кричала, обвиняя меня в том, что я уничтожил ее лучшие годы. А она человек искусства, и ей нужны эмоции, вдохновение, которых я не могу ей дать. Я не мог позволить, чтобы ее нестабильное психическое состояние и загулы в притонах вылезли наружу. Поместил ее в хорошую клинику в Германии. Уже через месяц она звонила мне и просила вернуться домой, уверяла, что все осознала и вылечилась. Каялась. Так и было. Еще год мы прожили относительно нормально. Я перестал ее контролировать, и она сбежала снова, хотя никто насильно ее не держал. Тот же притон, те же люди, но уже в качестве источника вдохновения – наркота. Пока искал ее, выяснил, что моя супруга была беременна. Была… Она распорядилась жизнью моего ребёнка без моего участия. Эгоистично решила, что имеет на это право… Она выскребла его из себя на третьем месяце беременности.