Отравленная Роза
Шрифт:
— Ни хрена себе, меньшее из двух зол! — возмутился Олег. — А саму Аню она спросила?!
— Если б не Даша, Зигфрид забрал бы к себе Анну год назад. Без всякого спроса, — пояснил Белов назидательно. — Чем бы это для нее кончилось, ты, надеюсь, понимаешь…
Олег охнул, потом помолчал.
— Коллектором бы кончилось… — пробормотал он через силу. — Потому что надругаться над собой Аня бы не позволила… Ты прав, брат… Молодец Дашка…
В процессе беседы Север отнес Олега в угол
— Тебе удобно? — спросил Белов.
— Более-менее… — Олег устроился неловко, но переменить положение не решался: слишком многие участки его тела взрывались болью при малейшем движении. — Только холодно мне очень… Меня здесь вторые сутки держат, а тут кругом металл…
— Потерпи немного, скоро выберемся. — Север отошел и принялся обыскивать трупы. — Ты больше вытерпел… — добавил он.
— Как тебя зовут-то, спаситель? — осведомился Олег.
— Север.
— Ого! — удивился Олег. — Редкое имя! Слыхал я от ветеранов первой чеченской кампании, что какой-то Север подогнал тогда нашим два вагона боеприпасов, купленных на его собственные деньги. Ребят ведь гнали под дудаевские пули с десятью патронами в рожке… И те два вагона пришлись очень кстати. Тот Север — не ты ли?
— Много говоришь, — проворчал Белов: он не то чтобы страдал излишней скромностью, но, как всякий человек, живущий вне закона, не любил распространяться о своих делах. — А у тебя вся грудь обожжена. Я удивляюсь, как ты еще в сознании.
— Ничего, я крепкий! — Олега несло: совершенно неожиданная надежда остаться живым вызвала у него приступ болезненной эйфории. — А кто ты Дашке, Север?
— У нас с ней любовь, — соврал тот. — Но пока платоническая.
— Почему?! — поразился Олег. — Мужик ты крутой, сразу видно! Неужели Дашка так боится Люпуса?
— Боится, — кивнул Север, по-прежнему не прерывая своего занятия. — И вот сегодня мне представился случай доказать, что я смогу защитить ее…
Вдруг он замолчал и замер.
— Послушай, Олег, ты знаешь Люпуса в лицо? — спросил Белов после паузы.
— Нет… а что? — отозвался тот недоуменно.
Север не ответил. Он стоял над трупом Зигфрида. И только сейчас Белов заметил некую странность: пуля, убившая блатного «папу», удивительным образом сорвала с него прическу. Волосы Зигфрида валялись отдельно от его головы. Север подцепил их пальцами: это был парик.
— Черт! — буркнул Север.
Париком дело не ограничивалось. На теле мертвеца виднелась четкая наколка: «Гомо гомини люпус эст». Латинскими буквами.
— Кого же это я убил? — пробормотал Белов и обернулся к Олегу: — Старик, кто тебя пытал?
— Зигфрид, по-моему… — голос Олега звучал неуверенно.
— Почему ты так считаешь? Ты его узнал?
— Ну, не совсем… Вчера в кабаке я не очень-то его разглядел…
— А как же ты вчера определил, в кого надо стрелять? Как опознал Зигфрида? — напирал Север.
— По прическе. Кучерявый блондин. Аня говорила, это он один такой в банде. Правда, Аня видела Зигфрида еще бородатым, но ведь бороду можно сбрить…
— Значит, только по прическе… — произнес Север задумчиво.
— Кроме того, он сидел во главе стола. Трудно было ошибиться, — заключил Олег.
«Блондин, а мой мертвяк — коротко стриженный брюнет, — думал Север. — Значит, Дашка не ошиблась, и у бандитов ничего не переигралось, как я решил вначале. И пытать Олега поехал не Зигфрид, а Люпус. Следовательно, убил я Люпуса, а Зигфрид, сука, жив-здоров, Анну дожидается… Черт, лови его теперь! А может… это все-таки Зигфрид дохлым тут валяется?»
Белов вгляделся в лицо убитого, запоминая каждую черточку. Лицо то ли Зигфрида, то ли Люпуса совсем не пострадало от пули.
— Север, а выбираться отсюда мы будем? — поинтересовался Олег.
— Будем, — прервал Белов свои размышления.
— Когда?
— Видишь ли, наверху бандиты, — пояснил Север. — Семь или девять человек. И у всех «калаши». Нам с тобой вылезать на открытое место смерти подобно.
— Что же делать? — Олег сразу как-то потускнел, его эйфория сменилась озабоченностью. Нет, он не трусил, но веселое возбуждение слетело с Олега разом.
— Мой револьвер стреляет тихо, а крик своего другана пацаны слышали, да наверняка не разобрали толком, — сказал Север. — Однако минут через пять-семь блатные явятся сюда. Выяснять, что произошло. Тут я их и встречу.
— Почему ты зовешь их блатными? — полюбопытствовал Олег. — Из них мало кто сидел…
— А для меня вся братва — блатные, — пояснил Север. — Потому что живет по блатным понятиям. Правда, в зависимости от местных условий эти понятия слегка корректируются, но в их основе всегда лежит блатная идеология.
Олег понимающе кивнул.
— Слушай, а ты что, не знаешь точно, сколько наверху бандитов?
— Знаю. Девять, — ответил Белов. — Но одного я вырубил капитально, часа на три. А еще одного, Кардана, нокаутировал. Вот он может очухаться.
— Кардана?! — лицо Олега исказилось ненавистью. — Этот подонок вчера из меня пули вытаскивал, он бывший врач! Вытаскивал без всякого наркоза! И кайфовал при этом, сволочь!
— Значит, он реально садист… — Север припомнил разговор Кардана с «белокурой бестией». — Жаль, я его сразу не пришил! Ножик пожалел, в крови не захотел пачкать! И надо было не побрезговать!