Отражение
Шрифт:
Я снял рубашку и в который раз за вечер опустился перед Кэт на колени. Тонкая ткарь, конечно, особо не согреет, но все-таки лучше, чем ничего. Я аккуратно накинул на Кэт рубашку, стараясь не задеть больную щеку, продел в рукава ее ручки, которые сразу бессильно упали. Я встревоженно посмотрел на девушку: глаза у Кэт были закрыты, ресницы дрожали.
– Кэт?
Поздно.
Она завалилась на правый бок, и я еле успел ее подхватить, чтобы Кэт не ударилась лицом о бетон. Голова ее наклонилась, выбившиеся из пучка волосы закрыли ее лицо. Я прижал
Кэт была без сознания.
– Вот черт, – пробормотал я, посмотрев на нее, и подхватил Кэт так, что ее голова легла на сгиб моей руки.
Что-то последнее время мне приходится это делать подозрительно часто.
Глава 9
К больницам я питал особую ненависть. Лаксены вообще не болеют – ни простудой, ни раком. Ни инсультов, ни инфарктов у нас не бывает, а синяки и шишки можно вылечить простым прикосновением. Так что обычно посещений этого места у меня получалось избегать.
Однако сегодня был не тот случай.
Рискуя показаться полной скотиной, я старался ни во что не вмешиваться и стоял себе у стеночки, пока мама Кэт причитала над дочерью. Каждый раз, как кто-то входил или выходил из палаты, зеленая, как горох, занавеска поднималась и опускалась. Полицейские пришли, побеседовали с нами обоими и ушли. Неудачная попытка ограбления. Хорошо, что я оказался неподалеку. Полиция сделает все возможное, чтобы поймать негодяя. Что ж, удачи им, учитывая, что от него ничего не осталось – но этого я, разумеется, не сказал, а лишь улыбнулся и кивнул, выжидая момент, чтобы сбежать из больницы. Вообще-то я давным-давно мог уйти, но мне это казалось неправильным.
Мне надо было все обдумать.
Я перевел взгляд на узкую койку. Бледное личико Кэт было повернуто к окну. Девушка выглядела измученной. Мне было больно смотреть на огромный синяк на ее щеке и на ее опухший глаз. А ведь могло быть и хуже. Мое прикосновение ускорило процесс заживления и, скорее всего, излечило ее поврежденное горло – на шее Кэт остались отпечатки пальцев Аэрума – еле заметные, но смотреть на них все равно было горько.
Запястье Кэт было в гипсе. То ли она порвала связку, то ли еще что. Если бы она не отдернула руку, я бы вылечил и ее. Почему бы и нет? Все равно на ней след, причем еще заметнее прежнего, и, сдается мне, исчезнет он не скоро.
Почему ей не дали обезболивающее, черт подери?
Кэт казалась такой крошечной на больничной койке. На несколько секунд мы остались одни, она посмотрела на меня, я приподнял бровь, и Кэт тут же отвернулась.
Ее мама пошла искать врача и вернулась с мужчиной средних лет с седеющими висками, который показался мне смутно знакомым. Доктор – его фамилия оказалась Майклз – изучил карту Кэт и сообщил нам то, что мы и так уже знали. Он взглянул на меня, и меня снова посетило странное чувство,
Может, видел в городе. Петербург же маленький.
Доктор Майклз дал Кэт какие-то таблетки, которые давно пора было дать, и ушел. Мама Кэт топталась возле кровати. Я заметил, что у Кэт на глаза навернулись слезы, и сжал зубы. Да уж… эта девчонка – крепкий орешек. Все это время держалась и только сейчас расплакалась. Я закрыл глаза и тут почувствовал, что пришла Ди. Я позвонил ей по дороге в больницу, и, как я ее ни уговаривал, дома сестра не усидела.
Ди промчалась мимо меня. Я усмехнулся. Приятно видеть, как она волнуется за родного брата. Я же не сражался с Аэрумом.
– Кэти, милая, как ты?
Кэт приподняла больную руку и – разрази меня гром! – слабо улыбнулась.
– Нормально. Только рука болит.
Ди впилась взглядом в Кэт, а потом развернулась ко мне:
– Поверить не могу. Как такое могло случиться? Я думала, ты…
– Ди, – остановил ее я.
Сестра замерла и, опомнившись, покраснела, потом шумно выдохнула, снова повернулась к Кэт и медленно подошла к ее кровати.
– Кэти, мне так жаль.
– Ну ты же здесь ни при чем, – ответила Кэт.
Ди присела на край постели. Было заметно, что сестра расстроена и вот-вот обрушится на меня с упреками, потому что уверена, что я во всем виноват.
В общем, так и было.
Но не в том, на что намекала Ди. Она-то злилась из-за того, что я не успел вовремя найти Кэт. Хотя вообще-то, если бы я послушал собственного совета и держался от нее подальше, то и не оставил бы на ней след.
Девчонки заговорили о чем-то своем, и я закрыл глаза. Сегодня я… Не подберу слов, чтобы описать всю случившуюся фигню: драка с Аэрумом меня совершенно вымотала. Я слышал, как Ди предложила отвезти Кэт домой, если ее мама не сможет, а это, скорее всего, значило, что везти их обеих придется мне.
Вернулась миссис Шварц: Кэт выписали, но только что на шоссе неподалеку случилась страшная авария, а мама Кэт сегодня ночью дежурила. Ди убедила женщину, что отвезет ее дочь домой и проследит за тем, нет ли у нее признаков сотрясения мозга.
Вот спасибо, Ди.
Если честно, меня это… устраивало. Не стоило им обеим сейчас находиться одним. По крайней мере, пока след не исчезнет. Я стиснул зубы.
Потому что где один Аэрум, там и еще трое. Лаксены всегда рождаются тройняшками, вот Аэрумы и охотятся вчетвером.
Ди выскочила из комнаты, чтобы купить какой-нибудь бутерброд в автомате больницы. Когда я открыл глаза, то увидел, что Кэт смотрит на меня, но с каким-то странным выражением. Ее глаза остекленели. Наверно, обезболивающие наконец подействовали.
Я оттолкнулся от стены и подошел к ней. Кэт закрыла глаза.
– Ты снова будешь надо мной издеваться? Сейчас я это… не сдержу.
Я усмехнулся.
– Ты хотела сказать, не выдержу.
– Не выдержу. Не сдержу. Какая разница. – Она взмахнула густыми ресницами.