Шрифт:
Рыба была очень храброй. Или просто глупой - тут уж как посмотреть. Людвиг Планк постучал пальцами по выпуклому стеклу аквариума, тщетно пытаясь привлечь внимание. Рыба игнорировала его с вызывающей наглостью. Вот и сейчас она лишь глянула круглым глазом и с азартом Кусто углубилась в изучение керамических останков игрушечного галеона. Плавнички трепыхались часто, словно крылышки колибри. Это был пузатый тетрадонт, рыба-шар, похожая на гибрид батисферы и старенького «нюпора»; на боках даже виднелись опознавательные знаки RAF - красные и синие круги. Должно быть, причастность к Королевским
Круглый аквариум стоял посреди обеденного стола, в окружении солонок, салфетниц, подставок для яиц и прочих кухонных мелочей. Соседство должно было насторожить рыбу - во всяком случае, Людвиг на это рассчитывал. Он бы почувствовал себя крайне неуютно, если бы какой-то великан поставил рядом перечницу. Однако нервы у тетрадонта были железные. Рыба не вздрогнула, даже когда Даника схватила ложку и громко заколотила по столу.
Дочь стояла на стуле, одной рукой опираясь о спинку, и подпрыгивала. Она уже начала скучать и пыталась развлечь себя, как умела: двенадцать месяцев не тот возраст, когда водная фауна увлекает надолго.
– Да, подвел ты нас, приятель, - вздохнул Людвиг и снова постучал по стеклу, уже не рассчитывая растормошить тетрадонта.
Рыба обошлась ему в четыре сотни. На первый взгляд, сделка казалась удачной, а в итоге выяснилось, что в зоомагазине его облапошили. Подло воспользовались неведением и подсунули бракованный товар.
Даника, похоже, это поняла: рыба с самого начала не вызвала у нее энтузиазма, и дочь оставалась на стуле только из вежливости. Вся в мать - Венди с тем же смирением принимала выходки мужа. Правда, Даника не так часто закатывала глаза.
Субботнее утро заканчивалось, Венди вот-вот должна вернуться из магазина. Стоило об этом подумать, как с улицы донесся автомобильный гудок, а следом - шорох шин по гравию подъездной дорожки. Выглянув в окно, Людвиг увидел красную крышу «орикса». Венди вышла, прихватив бумажный пакет с продуктами, и направилась к дому.
– Вот и мама приехала, - сказал Людвиг, беря дочь на руки. Они вышли в прихожую, когда открылась дверь. Придерживая ее
ногой, Венди проскользнула в дом, улыбнулась.
– Привет, - непослушный локон упал на лоб. Венди строго посмотрела на него. Телекинез не сработал. Она подула, но локон упал снова. Даника засмеялась, неумело захлопав в ладоши. Венди показала ей язык, вызвав новую бурю восторга. Куда уж тетрадонту! Людвиг сам не смог сдержать улыбки.
Прижимая к груди пакет, Венди прошла на кухню. Людвиг с опаской покосился на бледно-зеленые стебли сельдерея и клубящиеся рядом хлопья цветной капусты - набор не предвещал ничего хорошего. К овощам Людвиг относился с предубеждением. Давно установленный факт - пятьдесят процентов людей ненавидят цветную капусту. При подобном раскладе Людвиг не мог взять в толк, зачем вообще потребовалось ее изобретать? Разве что из-за таинственных витаминов и «неоспоримой полезности» в детском возрасте - хотя Даника воротила нос от разваренной до состояния пюре растительной массы. Человечество, впрочем, падко на бессмысленные изобретения.
– Там еще в машине, - сказала Венди, ставя продукты на стол и забирая дочь.
– И чем вы тут занимались?
– Рыбу пугали, - ответил Людвиг.
– Успешно?
– жена бросила рассеянный взгляд на аквариум. Людвиг махнул рукой.
– Да ну ее. Какая-то неправильная рыба, бракованная. Надо вернуть ее. Есть ведь закон о замене неисправных товаров…
– А он распространяется на аквариумных рыб?
– удивилась Венди.
– На то и закон, - уверенно сказал Людвиг.
Венди с сомнением пожала плечами, но спорить не стала.
Когда Людвиг вернулся с остальными покупками, Венди перекладывала продукты в холодильник. Даника из детского стульчика увлеченно наблюдала за матерью, постигая азы домашнего хозяйства.
– Тебе, кстати, пришла бандероль, - сказала Венди.
– Я заскочила на почту за журналами, а она лежит, тебя дожидается. Я забрала, чтобы она не скучала. Посмотри в пакете с апельсинами, а заодно передай их сюда.
– Бандероль?
– переспросил Людвиг, подавая жене фрукты.
Он достал пачку глянцевых журналов по цветоводству, благоустройству сада, икебане и акварельной живописи: Венди серьезно подходила к своим увлечениям. Среди прессы Людвиг откопал небольшую коробку.
Посылка была обернута плотной коричневой бумагой, испещренной почтовыми штемпелями и рыжими марками. Людвиг содрал обертку, заранее зная, что под ней скрывается.
Благородный красный цвет вспыхнул ярче огонька рыбы-удильщика. Это был коллекционный вагон игрушечной железной дороги, точная копия того, на котором легендарный цирк Барсума колесил по миру. «Долоко» выпустила тираж в двести штук, из которых полторы сотни даже не поступили в продажу, разошлись среди влиятельных коллекционеров. Писали про одного султана, который заполучил аж четырнадцать вагонов - Людвиг никогда не понимал такой жадности. То, что удалось достать хотя бы один, было несомненной удачей.
Конечно, вагон влетел в порядочную сумму: теперь на год можно забыть об обновлении подвижного состава. Но оно того стоило - вагон был само совершенство. Детализация завораживала: пружины, доски обшивки, стекла и ручки на окнах, даже миниатюрные потеки краски! Поднеся вагон к глазам, Людвиг разглядел крошечные гайки на колесах. Завинчивали их под микроскопом. Про гайки Людвиг прочитал в рекламном проспекте, сам бы он до такого не додумался. На боках вагона пышным желтым шрифтом пылала надпись: «Невероятный цирк Барсума». Все нарисовано вручную - произведение искусства не терпело декалькирования.
– Красивый, - сказала Венди, заглядывая из-за спины.
– В этом вагоне возили настоящую русалку с Фиджи, - согласился Людвиг.
– А еще белого слона…
– Альбиноса? Людвиг усмехнулся.
– Не совсем. Барсум покрасил того, который оказался под рукой.
– Интересный подход к поговоркам, - признала Венди.
– А это не пассажирский вагон? Вот окошечки…
– Ну… слону выделили отдельное купе, - сказал Людвиг.
– Надо же, - Венди покачала головой.
Даника, заметив игрушку, вскрикнула, попыталась встать, протягивая руку. К досаде девчушки, страховочные ремни удержали ее на месте. Дочь завертелась в тщетной попытке выбраться из плена.