Отряд-4. Битва за небеса

Евтушенко Алексей Анатольевич

– Это было… незабываемо, – промолвила Марта, отстёгиваясь от кресла и осторожно поднимаясь на ноги. – Куда там тренажёрам… Все целы, надеюсь?

На то, чтобы проверить, им потребовалось не боле пяти минут. Все и впрямь оказались целы. За исключением самого Клёньи, который нуждался в серьёзном лечении и ремонте одновременно.

– Так, чтобы всё было слава богу и не бывает, – заметил Никита. – Вернее, бывает, но редко и не с нами. Скажем спасибо, что все живы.

– Спасибо, – сказала Марта. – Всё-таки наш

Клёнья храбрец и умничка. А где мы сели, ты заметил? Далеко от города, который нам нужен? Этого, как его…

– Брашен, – подсказал Мартин. – Далеко. Хорошо ещё материком не промахнулись. Однако полторы тысячи километров без малого – не хрен собачий. Особенно с учётом того, что в ближайшие несколько дней наш звездолёт к передвижению не способен. Он и так сел на одном, считай, отчаяньи. Ну и самолюбии тоже. Теперь надо раны зализывать.

– Что вокруг-то посмотреть можно? – осведомилась Марта. – Или мы и ослепли тоже?

– Можно, – сказал Никита и включил обзорный экран. – Смотри.

– Болото, – вздохнула Марта, оглядев ближайший пейзаж с влажно поблёскивающей жирной трясиной и сплошной стеной леса в отдалении. – Не люблю болото. Хорошо ещё с головой в него не нырнули, забот меньше.

– Нам татарам один хрен, – сообщил Никита. – Болото даже лучше – замаскироваться легче, ежели что. – Да и полторы тысячи километров, как я понимаю, не такое уж большое расстояние для тех вездеходов, что имеются у нас на борту.

– Точно, – сказал Мартин. – У нас же есть «Ганс» и «Маша». Чуть было не забыл.

– Забудешь ты, как же, – пробормотала Марта. – Значит, будем снаряжать что-то вроде таёжной экспедиции?

– А чего её снаряжать, – сказал Велга, входя в рубку вместе с Хельмутом Дитцем. – Сядем да поедем, всё давно готово.

– Сильно наш звездолёт пострадал? – спросил Дитц. – Мне показалось, что в нас попали. И не один раз.

– Так и есть, – подтвердил Никита. – Не смертельно, но некоторое время на восстановление и ремонт потребуется.

– Долго?

– Пара дней как минимум. Может, больше.

– Это много, – сказал Велга. – За пару дней с нашими друзьями всё, что угодно случиться может.

– Согласен, – кивнул Мартин. – Особенно с учётом новых обстоятельств.

– Значит, действуем согласно разработанному именно для подобного случая плану, – помолвил Хельмут. – Экипаж остаётся на борту корабля и делает всё, чтобы привести его в порядок как можно скорее. А мы, десант, садимся в «Машу» и «Ганса» и отправляемся за нашими друзьями. Благо есть пеленг, и мы знаем в какой стороне и на каком расстоянии отсюда находится Брашен. Я ничего не упустил?

17

– Всё-таки странное это место, Карл, – в двадцатый, вероятно, раз за последнюю неделю заметил сержант Сергей Вешняк ефрейтору Карлу Хейницу. – Не могу я его понять, хоть ты меня убей.

Они сидели после обеда в мягких удобных креслах и курили каждый свой табак: Карл Хейниц кубинскую сигару, Сергей Вешняк папиросу «Казбек».

Трудно было найти двух

менее похожих друг на друга людей, чем Вешняк и Хейниц.

Тем не менее, кряжистый двадцатидевятилетний крестьянин и прирождённый скептик с Рязанщины и худощавый любознательный двадцатитрёхлетний бывший студент-берлинец прекрасно ладили между собой.

И не только потому, что вместе прошли жаркий огонь и глубокую воду. Вечное любопытство Хейница каким-то удивительным образом дополняло крестьянское здравомыслие Вешняка и оба эти качества сочетались друг с другом практически в любых пропорциях и в любое время.

– И что же в нём странного? – осведомился ефрейтор. – Как по мне, мы и в более странных местах бывали. Вспомни тот же Замок. Жуть. Вот уж где всё было по-настоящему странно, страшно и непонятно.

– Умирать всегда страшно, а там мы как раз и умерли, – промолвил сержант. – Но. Там у нас было дело, которое надо было сделать даже ценой нашей жизни. А здесь что?

– Да что тебе не нравится, не пойму? – удивился Хейниц. – Ворчишь, как старый дед. Это тебе не так, то тебе не эдак. В чём проблема, сержант? Неуютно, что нас тут одних оставили?

– Если б я знал… Взять Оскара этого. Какой-то он скользкий, не кажется тебе? Не доверяю я ему.

– Так он же не человек, – пожал плечами ефрейтор. – Искусственное разумное существо, что с него взять? Мы же встречались с подобными. Забыл? На Лоне. Этот… как его… – Хейниц щёлкнул пальцами, стараясь вспомнить имя.

– Арнольд, – подсказал Вешняк.

– Точно, он самый. Арнольд. Наш мажордом. И девушки ещё. Эх… – Карл мечтательно закатил глаза. – Жаль, здесь таких нет.

– В Арнольде мне всё было ясно-понятно. Как и в девушках. А этот…

– Ну уж прямо и всё. Вспомни, как ты его пытал на предмет наличия души!

– И что? Этого Оскара и пытать не надо. Кобыле рязанской понятно, что никакой души у него нет. Уверен, наплачемся мы ещё с ним.

– То есть, нашей Анечке ты, значит, не доверяешь?

– Наша Анечка – чистое золото. Как я могу ей не доверять?

– Аня – колдунья, не забывай. Настоящая. И беду заранее чует, что неоднократно доказала. Если бы Оскар нёс в себе угрозу, она бы давно это заметила.

– Да я не про угрозу тебе толкую! – с досадой махнул рукой Вешняк. – Ладно, может, мне и впрямь от безделья всякая чушь блазнится. – Он закурил ещё одну папиросу и вздохнул. – Скорей бы наши вернулись, что ли. Хуже всего это – ждать и догонять. Сижу в этой Пирамиде, как сыч…

– А мне здесь хорошо, – Карл откинулся на спинку дивана, выпустил клуб дыма и взгромоздил ноги на журнальный столик. – Столько всего интересного! И, кстати, насчёт искусственных, но, тем не менее, весьма живых и человекообразных существ. Как думаешь, может, если поискать, то и здесь девушки найдутся? Типа тех, на Лоне, а?

– Вот мне интересно, а как ты на войне без девушек обходился?

– Так на войне я в отпуск ездил, – вздохнул Карл. – Домой, в Берлин. Девушек там хватало. А ты?