Отряд специального назначения «Русь»

Лебедев Александр Петрович

В первые дни командировки, в одну из ночей, в гости заехал офицер отряда «Витязь» Иван Цисарь. После короткого приветствия приступили к анализу служебно-боевой ситуации, сложившейся на тот момент в Чеченской Республике, и в частности в районе города Грозный. Присутствовали практически все офицеры отряда, свободные от службы. Такое общение очень много дало в плане познания спецназовской науки. Прошло оно в неформальной обстановке, при этом офицеры свободно обменивались мнениями, имея реальную возможность сосредоточить внимание на таких деталях и нюансах, которых нет ни в каких уставах и наставлениях.

Чуть позже по такому же сценарию проходила встреча с одним из руководителей СОБРа ГУБОП МВД России полковником Леонидом Петровым. В середине февраля в «Русь» прибыл знакомиться с коллективом командир отряда специального назначения «Росич» Игорь Семин. На встрече, продолжавшейся более шести часов, успели обсудить все: и тактику действий спецназа в городе, в лесу, в горах, и особенности планирования и устройства огневых засад, и практику взаимодействия с аналогичными подразделениями Министерства обороны.

ТУМАН В АЛДАХ

В течение января – февраля 1995 года федеральные войска фактически очистили Грозный от дудаевских бандформирований. 25 февраля отряд вместе с первым полком Отдельной дивизии оперативного назначения, а также кемеровским ОМОНом вышел на южную окраину города. В пригороде Грозного, населенном пункте Алды, вплотную примыкающем к столице республики, предстояло провести специальную операцию по проверке паспортного режима, изъятию оружия, задержанию и ликвидации бандгрупп. Стандартный набор мер, обозначаемый одним словом – «зачистка».

Уникальная фотография – бойцы отряда перед спецоперацией в Алдах. На фото третий слева – заместитель начальника штаба майор Владимир Батрукеев. За несколько дней до гибели…

Ранним утром боевые группы, возглавляемые командиром отряда полковником Зайцевым, стояли на окраине Грозного. Впереди были Алды, почти сплошь застроенные частными одноэтажными домами. Развернув командный пункт, Зайцев и командиры других подразделений, участвовавших в спецоперации, вносили последние уточнения в ее план, оговаривая порядок взаимодействия групп.

Четкое планирование, даже педантичность в принятии важнейших решений всегда отличали Павла Васильевича. «В ОМСБОН Зайцев, как и я, пришел командиром взвода. Это были еще 70-е годы. В батальоне он прошел все должности, стал командиром батальона, а потом и командиром вновь сформированного отряда спецназа. Достаточно энергичный, спортивный, он был немного старше меня. На него всегда было приятно посмотреть: стройный, подтянутый. Возможно, кому-то он казался несколько суховатым в общении, замкнутым, но такой у него был характер – подобные ему люди не раскрываются перед первым встречным. Я его знал хорошо и уважал крепко. Командиром батальона он стал в декабре 1993 года. Уже тогда было ясно, что вскоре здесь будут создавать отряд спецназа. Конечно, основная нагрузка по формированию отряда легла на Зайцева. Его распорядительность, деловитость очень здорово помогли всем нам пройти самый сложный период становления достойно. Он сумел так распределить обязанности офицеров, что каждый, занимаясь своим делом, работал на общий результат. Все у него шло планомерно, без дерганий, криков, ненужной суеты. Поэтому вполне правильно поступили наши старшие начальники, доверив Зайцеву стать первым командиром отряда», – вспоминает Евгений Погодин.

Плотный белесый туман ватным одеялом накрыл то февральское утро. Такие туманы – обычное природное явление в зимней Чечне. В нескольких метрах практически ничего не видно. Перед началом операции следовало подождать, пока мокрая взвесь хоть немного развеется.

То, что произошло дальше, предвидеть было невозможно.

В удалении от КП командира отряда из тумана сначала донесся мерный гул работающего двигателя, потом из плотной пелены смутно выступил силуэт какой-то машины. Она остановилась в нескольких десятках метров от отряда. Явственно послышалась русская речь: кто-то свой. Но Зайцев, встревоженный появлением техники, которой по плану операции быть не должно, поставил задачу начальнику разведки выяснить принадлежность

появившейся из тумана машины. Сделать это тот не успел.

В следующую секунду от машины оторвалась огненная струя, взмыла в небо, таща за собой длинный хвост. Пролетев над головами бойцов отряда, огненная стрела скрылась в тумане, хвост хлестко рухнул прямо на скопление людей, находившихся на командном пункте, – спецназовцев, омоновцев, военнослужащих других подразделений, участвующих в спецоперации. Раздался чудовищной силы взрыв. Его последствия оказались катастрофическими. Взрыв унес жизни 28 человек. Командир отряда полковник Павел Зайцев погиб, заместитель начальника штаба майор Владимир Батрукеев получил смертельное ранение, на госпитальных койках от тяжелых ранений и ожогов скончались начальник связи отряда старший лейтенант Виктор Клочков, снайпер рядовой Алексей Пантелеев, заместитель командира взвода связи старший сержант Владимир Фролов.

Окраина Грозного. Поселок Алды. На месте гибели боевых товарищей.

Огненная стрела и тянущийся за ней хвост – это хорошо известная в военной среде УР, установка разминирования. Эффективное средство по разминированию сплошных минных полей, когда плотность заложенных мин не позволяет обезвредить их иначе, чем провести массовый подрыв адских устройств. Пущенная по специальной направляющей небольшая ракета тянет за собой длинный, в несколько десятков метров хвост, или, точнее, шланг, заполненный взрывчатым веществом, как правило, пластидом. Падая на минное поле, шланг взрывается, вызывая детонацию мин. По образовавшемуся таким образом в минном поле проходу могут двигаться войска.

Произведя залп, неизвестная машина скрылась. Чья она, выяснить не удалось. Да в тот момент уже не это было главным. Требовалось срочно принимать решение, эвакуировать раненых, выводить отряд из зоны поражения, потому что предсказать, что последует за взрывом, было невозможно. Уже позже, по завершении специальной операции, установили, что машина-убийца – это свои и принадлежала одному из подразделений морской пехоты. Именно такие случаи добавляли неразберихи в первые месяцы боев в Чечне, когда нельзя понять, где свои, а где бандиты. А раз нельзя предсказать, предвидеть, значит, надо готовиться к худшему.

Первый командный состав «Руси». Слева направо: заместитель командира отряда по тылу подполковник Юрий Кузнецов, заместитель командира отряда по работе с личным составом подполковник Владимир Иванов, командир отряда полковник Павел Зайцев, заместитель командира отряда по технике и вооружению подполковник Владимир Тарасов. Лето 1994 года.

Отряд в один момент оказался обезглавленным. Решительные действия офицеров штаба Отдельной дивизии оперативного назначения, которые в то время находились на месте трагедии, – полковника Виктора Ракитина, полковника Аркадия Обухова, подполковника Анатолия Голоскокова и начальника разведки отряда майора Сергея Юшкова позволили в кратчайший срок эвакуировать раненых и убитых, обеспечить организованный вывод боевых групп в безопасное место. Управление не было потеряно.

Конечно, такое трагическое стечение обстоятельств трудно даже было представить. Тем более объективное развитие ситуации накануне трагедии ничего подобного не предвещало. Напротив, отряд выполнял все задачи, до этого момента не имея ни одной потери.

Уже тогда проявился особый моральный климат, сложившийся в отряде, где дистанция между офицером и рядовым минимальна, где внутренние, человеческие связи гораздо крепче внешней военной субординации. Спецназовское братство – не просто красивый оборот речи, но объективная реальность. И не считаться с ней нельзя.