Отшить Серого, или Сказка о Красной Шапочке

1. Гендерная интрига, или «Замуж тебе надо!»

Жила-была Красная Шапочка…

Долго жила, целых двадцать пять годков.

Мать любила её без памяти, бабушка тоже души в ней не чаяла, ну а сама девочка обожала читать любовные романы. Потому что в личной жизни всё как-то не заладилось. Начальник — ворчливая тётка, знакомых холостяков с каждым днём всё меньше, а те, что есть… не зря, в общем, бесхозные.

Собственно, очередной побег из реальности и привёл к расплате за эту маленькую слабость.

Из сладкой неги выдуманных чувств меня варварски выдернул

«Ксюша, ты уже бабушке пирожки отнесла? Почему-то никак не могу до неё дозвониться».

«Так наелась и спит, наверное» — бессовестно отбрехалась я, впопыхах натягивая куртку.

Чёрт с ним, со временем. Сама дура виновата — села полистать роман полчасика. Полистала. А теперь за окном темень — хоть глаз выколи. На последнюю маршрутку не опоздать бы.

И всё бы ничего, да район у бабушки неблагополучный. «Старая почта», самые дебри преступности. Туда и днём-то без лишней надобности лучше нос не совать. Но мамино терпение лучше не испытывать. Опять затянет старую песню про «Замуж тебе надо», не оставляя мне права на законный выходной и послеобеденную дрёму.

Мне, может, и надо, вот только главному кандидату со стороны родителей вчера стукнуло сорок семь!

Предполагается, что аргумент про вторую молодость призван стать решающим. Подумаешь, плешь! Зато у Иван Петровича борода какая — золотое руно, платиновые букли. Мужик цветочки таскает, стихи посвящает. И вообще, златокудрые красавцы только в книжонках женятся на серых мышках.

Ну и пусть. Пусть! Мы мыши тоже на абы кого не размениваемся.

А чтобы на меня саму не позарился какой-нибудь криминальный элемент, я быстренько скрутила волосы узлом и спрятала свою единственную гордость под красную бейсболку. Для верности даже козырёк на глаза надвинула.

Зеркало явило моему взору отрадную картинку: рожа бледная, ноги тощие, под бесформенной курткой нигде ничего не выпирает. Ну точно пацан пацаном. Форменный доходяга. На тёмных улицах «Старой почты» запросто сойду за тень.

На маршрутку я всё-таки успела. Правда, книгу с собой зря прихватила. В пыльном салоне оказалось яблоку негде упасть, так и простояла всю дорогу с корзинкой в руке и любовным романом подмышкой.

Впрочем, неприятности мои на этом только начались.

В тени автобусной остановки бесновалась компания парней. Шумные переростки пересчитывали мятые купюры и с тоской поглядывали на круглосуточный ларёк.

Денег я с собой взяла не то чтобы много, но расставаться с кровными желаньем не горела. Перебьются, тунеядцы. Зарплату в нашей ветклинике не за красивые глазки выдают.

Ребятки, похоже, придерживались другого мнения. Потому что как только снег бодро захрустел под подошвами гриндерсов, три головы словно по команде повернулись в мою сторону.

— Эй, пацан! А ну-ка, подойди, — крикнул мне самый борзый из них приближаясь.

Я только корзинку поближе к груди прижала, и… поскользнулась на сбитой сосульке. С размаху ка-а-ак шлёпнулась на спину, ка-а-ак ударилась головой…

Перед глазами фейерверки взорвались. Красота неописуемая. Одним словом — сказка.

Ей-богу, залюбовалась бы, если б боль от ушибленного затылка не разнеслась за мгновение по всему телу. Не то что двинуться — вдохнуть за радость. Вскрик застрял в горле, да так и ухнул куда-то в пищевод. Ну потому что недальновидно орать в лицо герою своих девичьих грёз.

Очухаться оно ведь всегда успеется, тут бы чудесное виденье не спугнуть.

Нет, честно: фантазия как никогда реалистичная. Поманила мужественными чертами, ослепила золотом волос. Я так и вытаращилась, не мигая, то ли спугнуть боясь, то ли самой очнуться. И еле удержалась от восхищённого вздоха, до того маняще раскрылись его губы.

— Ты кто? — Невежливо, конечно, вот так прямо в лоб знакомиться, но глюки, знаете ли, тоже не резиновые. Растает как дым, потом поди угадай кого у судьбы выпрашивать.

— Я? Серый. — Пар изо рта метнулся в сторону. Надо же, до чего воображение разыгралось. Работает, оказывается, при должной встряске.

К счастью, парень никуда не спешил исчезать. Наоборот, продолжил разглядывать меня с нескрываемым любопытством.

— Волк, что ли? — уточнила я сипло, с неизвестно откуда взявшимся кокетством. Отродясь за мной такого не водилось. Видно, проклюнулось всё ж таки женское начало. Зря только мать отчаивалась.

Правда, у Серого почему-то нехорошо задёргался глаз.

«Исчезать начинает» — подумала я и мёртвой хваткой вцепилась в кашемировый шарф. Чёрт с ними, с условностями. Если повезёт — задержится. Не повезёт — зачем он мне такой робкий?

Мы, красные шапочки, с кем попало тоже не водимся.

— Ты чего, смертник, меня сейчас охмурить пытался? — Серый посмотрел на меня так выразительно, что я приготовилась испариться с горизонта даже без пресловутого пинка для ускорения.

— П-прости… — Пальцы сами собой разжались, беспомощно поправили скомканный шарф.

Весь ужас ситуации обрушился мне на голову раскатом нестройного хохота и обрывочными воспоминаниями из обожаемой бабушкой криминальной хроники.

Похоже, кончилась моя жизнь, толком не успев начаться. Ни любви в ней не было, ни даже влюблённости. Парочка книжных персонажей не в счёт.

Ну что ж… Прощай, Ретт Батлер. Завещаю тебе своё сердце — целёхонькое: ни трещинки, ни скола. Раритет.

Я аккуратно встала, заозиралась по сторонам. А вокруг кроме нас ни души. Только машины кометами по дороге проносятся. Сердце мигом скатилось куда-то в желудок и там задрожало, перетирая в пыль стайку глупых бабочек.

2. Волчонок позорный, или Особенности женских рельефов в холодную пору

Волк сказал: «Привет, девица!»

И подумал: перебор!

Два ребра, одна ключица

Просто суповой набор.

(взято с просторов интернета)

— Куда? — рявкнул мне в лицо Серый.

И ничего он не особенный. Обычные светло-русые волосы, когда на них не падает свет рекламного пилона. И голос до озноба резкий. И глаза ледяные до жути, смотришь, как в синюю прорубь ныряешь. Так ещё младше меня лет на шесть.