Отступник
Шрифт:
Вошла женщина, что встретила Валентину у дверей. Но теперь она была обнажена, как и Валентина — если не считать толстого металлического ошейника и наручников на выкрученных за спину руках.
Ее лицо по-прежнему ничего не выражало, а тело представляло собой сплошную рану. Исполосованная, истерзанная, обожженная плоть. Валентина зажмурилась. Такое видение почище любого кошмара.
Тот слуга, что возился у верстака, подошел к Жаждущему и что-то вручил ему.
— Готово, господин.
Жаждущий с улыбкой покрутил в руках
— Посмотри, — обратился он к Валентине. — Это моя новая игрушка. Я не использовал ее раньше. Не люблю, когда те части моей жены, что открыты для чужих глаз, выглядят непристойно, но с тобой мы начнем именно с этого.
Штуковина в руках Жаждущего пугала. Никогда раньше Валентина ничего подобного не видела. Больше всего этот предмет напоминал гибрид плоскогубцев и дырокола.
— Это очаровательное приспособление используется для удаления ногтей на руках и ногах. Вот сюда зажимается пальчик. Вот иголочки, которые прокалывают ноготь, а потом… видишь?.. Когда я сдавливаю ручки, ноготь начинает медленно выдергиваться из плоти. — И неожиданно Жаждущий повернулся к той, которую называл своей женой. — Тебе нравится, дорогая?
Она скорчила гримасу, которую Валентина могла бы принять за гримасу недовольства. Так строят рожи красивые содержанки, когда их богатые владельцы отказывают им в очередной прихоти.
— Мой милый, мне так жаль, что ты не сможешь подарить мне эту радость.
— Видишь? — Жаждущий снова повернулся к Валентине. — Она — первая из моих жертв, она очень хочет боли. Боль приносит ей радость, и от этого мучить ее неинтересно. Но ты из-за моста, ты пришла из-за границы моего королевства, и я надеюсь, что ты боишься боли… что ты станешь страдать.
Он сделал знак одному из слуг, но стоило тому шагнуть вперед, как Валентина, извернувшись, качнулась вперед на цепях и нанесла ногой точно рассчитанный удар. Движение дикой болью отозвалось в ее суставах, но сраженный слуга повалился на каменный пол. Шея его была выгнута неестественным образом.
— Ты убила одного из моих слуг! — Жаждущий чуть ли не расхохотался от радости. — Вот потеха! Давно мне не было так весело! — И он повернулся к двум оставшимся слугам. — Приведите свиней, — потом он упал на стул и, откинувшись на спинку, стал созерцать обнаженное тело Валентины. Его «жена», опустив голову, встала рядом.
Вскоре слуги привели свиней — здоровенного борова и свиноматку. Животные были самого неухоженного вида, грязные, от них нестерпимо воняло, и над ними кружились рои мух. Пока один из слуг сдерживал свиней у двери, поглаживая их по загривкам и почесывая за ушами, другой подошел и раздел мертвеца. По приказу Жаждущего свиней отпустили, и те, словно голодные волки, накинулись на мертвечину.
— Вот как мы поступаем с покойниками, — улыбнулся Жаждущий. — Человеческая плоть грязна. Она — часть отбросов цивилизации, побочный продукт и поэтому идеальная пища для свиней, наряду с отбросами кухни.
Но Валентина не слышала его слов. Она, широко открыв глаза, смотрела на то, как свиньи пожирают человечину, острыми зубами отдирая ломти сочного мяса. В лагерях по спецподготовке она видела многое. Ее учили пытать людей, но не кроваво. Там не требовалось никакого цирка. Нужно было уметь заставить пленного заговорить, по возможности не оставляя следов. Здесь же пытки были превращены в зрелище. И… Валентина не заметила, как сзади к ней подкрался один из слуг и, навалившись всем телом, обернул тугой петлей веревки обе ее ноги, а потом затянул петлю.
— Вот ты и попалась, моя дорогая, — улыбнулся Жаждущий. Он шагнул вперед, и Валентина увидела то, чего издали было не разглядеть. Да, перед ней был Жаждущий, но это был не совсем тот же самый человек, рядом с которым она лежала в подземелье Колдуна. Этот Жаждущий казался лет на десять старше, и в лице его проглядывало нечто демоническое. Может быть, так выглядел Жаждущий, когда убивал людей?
Ловким движением Жаждущий надел свое странное приспособление на большой палец правой ноги Валентины…
И тут появились мухи. Они появились в помещении вместе со свиньями, но, действуя, словно разумные существа, держались подальше от Валентины, пока пыточный инструмент не был надет на ее ногу. Теперь же, то ли осмелев, то ли почувствовав в Валентине жертву, или просто привлеченные запахом пота, который сбегал между грудей и лопаток Валентины, они стали садиться на тело, впиваясь в кожу мохнатыми лапками, слизывая жвалами пот. Мухи — союзники Жаждущего, его друзья детства.
Наклонившись над ногой Валентины, Жаждущий что-то подкручивал и регулировал в своем ужасном приборе. Валентина попыталась собраться, сконцентрироваться. Она не должна почувствовать боли. Боль будет, но будет где-то там, в другом мире. Так ее учили.
Мысленно напрягшись, она потянулась, но когда Жаждущий наконец-то сжал ручки ужасного приспособления, никакие тренировки не помогли. Нога буквально взорвалась болью. Валентина закричала, когда почувствовала, как толстые иглы, прокалывая ноготь, впиваются в ее плоть.
На лице Жаждущего играла улыбка.
— У тебя красивый голос… Постарайся синхронизировать свои крики с жужжанием мух. Вместе у вас получится чудесная мелодия…
Пытка длилась больше трех часов.
За это время тело Валентины превратилось в единый клубок обнаженных нервов. Ей казалось, что она провисела так уже целую вечность. За три часа она лишилась всех ногтей на ногах, а икры ее до коленей покрылись искусно нанесенным узором ожогов. Что и говорить, Жаждущий был мастером пытки. Он наслаждался, словно скульптор, ваяющий нечто прекрасное, что должно войти в историю Искусства как одно из Чудес Света. Нанеся штришок боли, он отступал назад и на несколько секунд замирал, любуясь своим творением.