Шрифт:
Глава 1
Событие первое
– Сема! Почему вам не дали билет на поезд?
– Сказали, что на него все билеты забронированы.
– Это был таки бронепоезд?
Что-то мешало. Дышать. Брехт попытался вздохнуть полной грудью. Нет. Давит на грудь. Попытался смахнуть это с груди. Рука скользнула по шарфу что ли. Какого чёрта? Тяжёлый шарф, что в него бревно завернули и положили ему на грудь? Придурки, вот узнает тащ полковник, кто это сделал и устроит им марш-бросок на двадцать пять километров
Бревно пошевелилось. Иван Яковлевич трясанул головой и попытался глаза открыть. Как там у Гоголя: «Поднимите мне веки». С трудом. По одному. Не удержались. Выпали. Потом снова по одному. Шарф дурацкий. Длинной вязки и шерсть чёрная и в завитушках … Твою ж налево! Это не шарф и не бревно! Это чья-то волосатая нога лежит у него на груди. Дальше ничего не было видно. Ага, вот если посмотреть на верх, то виден потолок, закругляющийся. А тут и звуки нахлынули. Перестук колёс, ну да, он же в поезде.
И вдруг память рывком вернулась. Они же всем своим отрядом едут в Мадрид. Тут в голове кто-то новую порцию информации решил Брехту подкинуть. Во, блин, точно, он же вчера пил горькую вместе с самим генералом Франко. Как там его представили? Франсиско. Ну, это понятно. Это как во дворе. Играете вы с мальчишками. И есть среди них веснушчатый, пусть будет – Колька, которого все Колом называют. И потому что Колька, и потому, что выше остальных на полголовы, и потому что тощий. Вот. А потом приходите вы в школу в первый класс и учительница перекличку делает. Не … Какая, нафиг, перекличка. В школе же, на первом уроке. Знакомится учительница с классом.
– Николай Иванович Плотников …
И Кол встаёт. Ну, ни фига себе! Он оказывается – Плотников?! Во! Так он ещё и не Колька даже, а Николай. Да ещё, растудыт его в качель, Иванович. Кол и вдруг Иванович. Смешно. Вот так и с генералом Франко. Когда Брехт вошёл в вагон, который одновременно и столовой и, видимо, личным кабинетом товарищу Франко служил, ну, по типу штабных вагонов наших. Был Брехт у Кузнецова в таком при попадании в это время или в эту реальность. Заходят они втроём в вагон этот состаршим лейтенантом Иваном Ефимовичем Светловым – командиром роты диверсантов и (ёк – стебелёк) с Адонсией, как её по батюшке, ага, Рибера… Это же фамилия. «Что-то с памятью моей стало, всё что было…». Адонсия, ещё издевался – «Ивановна». Ладно, потом. Заходят они втроём в вагон, там парочка генералов в форме серо-зелёной почти как у итальянцев, все в орденах звёздчатых и медалях, и человек пять солидных дядек в пиджаках, но тоже в звёздах. И сразу открывается дверь и из неё на свет божий выходит невысокий мужичонка в сталинском френче с одной звездой ордена на груди и товарищ Рамон Серрано Суньер – националистический министр внутренних дел и говорит, представляя перца:
– Франсиско Паулино Эрменехильдо Теодуло Франко Баамонде (исп. Francisco Paulino Hermenegildo Te'odulo Franco Bahamonde)!
Вот как на самом деле зовут диктатора Франко. А то – Франсиско. Хрен там. Это для друзей и газетчиков. А так аж целый Теодуло. Или Паулина, а нет, – Паулино.
Так и хотелось сказать. «А можно я буду называть тебя „Теодулой“? Нет?! Жаль. А „Паулиной“? Ну, как хочешь … „Бамонда“». Вот откуда слово «бомонд» пошло. Франко придумал. Это чтобы себя увековечить.
Занесло. Что там дальше было? А, награждение было. Его – колонеля Брехта лично сам Франсиско Паулино Эрменехильдо Теодуло Франко Баамонде … Покороче надо. Лично сам генерал Франко наградил орденом «Алькантара». Теперь он кавалер «Ордена Алькантара». Кавалер. Ешки – матрёшки. Ага. Вот теперь вспоминать начинает. Кавалер!
Брехт подскочил на … ложе. Нога волосатая, а не бревно в шарфе, спало (спала) с груди, и картина предстала во всей красе. Валетом с ним на полке в его купе спала в неглиже, лицом в матрас, сверкая волосатыми ногами и такой же волосатой задницей, Адонсия.
Ну, нафиг! Это же извращение, педофилия какая-то. Да ещё ужас. Тощая нога и вся в кучеряшках чернющих волос и покрытая тоненькими волосиками… Фу! Ну, за что? В чём провинился, чем прогневал? Брехт перевёл взгляд с этого «зрелища» на себя. Ещё раз «Фу». Фу, слава богу, он одетый. Стоять – бояться и Адонсия, как там её … Ивановна Рибера тоже одета. Это юбка просто задралась. Или задрали. Фу, ещё раз. Почему эти испанки такие волосатые. То ли дело, его кореянка. Фу!
Брехт высвободился из-под волосатых испанских костей, кожей, наверное, обтянутых, ну, росли же на чём-то волосы, и сел на полке. Неожиданно потолок решил обрушиться на него. Пополз. Стоять. Нужно сходить в одно место, умыться, облегчиться, принять ваннну, выпить чашечку кофэ… Тьфу. Пока просто, без ванны и кофе.
Пошатываясь, Иван Яковлевич проделал все два шага до двери купе. Купе люксовое. Верхних полок нет. На соседней полке так же валетом спят Хуан Прьето из города Торрагона – щуплый паренёк испанец и итальянец Francesco – «Франческо» Дель Боско. Который моряк – минёр с «Маэстрале».
Ещё раз «ФУ». Наверное, ничего он с этой страшной и тощей, да к тому же заросшей волосами «Ивановной» и не делал. Не при людях же. А что со Светловым? Гад хорунжий!!! Он-то не пил почти. А колонель Брехт опрокидывал в себя рюмочки кальвадоса, всё за победу нашего оружия, за генерала Франко, за ефрейтора Шиль… Гитлера. За … Вот какого чёрта. Стоп. А куда они едут?
Дверь перед самым носом Ивана Яковлевича открылась. Именно, что не отъехала, как в будущих поездах, а открылась наружу, и в проёме нарисовался Светлов.
– Хорош дрыхнуть, всю веселуху проспишь. Ты с нами на захват каудильи этой, или тут подождёшь? – весёлый, свеженький, одеколоном «Шипр» попахивает. Чисто выбрит.
– Сволочь ты, хорунжий! – мотнул головой Иван Яковлевич, предлагая товарищу убраться с дороги, и бодренькой рысцой потрусил в конец вагона.
Событие второе
В голове неожиданно послышался сильный грохот. Это начали рушиться грандиозные планы.
Вчера ещё, когда шли на банкет к господину Франко, заметили, что он совсем не дурак. А может и вовсе не дурак. Выбрал себе диктатор будущий в министры внутренних дел нормального и опытного дядьку. Рамон Серрано Суньер организовал охрану генерала на твёрдую четвёрку. И даже то, что их вагоны прицепили к паровозу Брехта, ничего не изменило. Между двумя вагонами якобы немецкими и тремя вагонами Франко министр разместил плюсом ещё один обычный товарный вагон, в котором находилось два десятка солдат с тремя офицерами и потом ещё платформу с зенитными пулемётами и простыми пулемётами, окружённые мешками с песком. Потом вагон с офицерами и генералами, и только после всего этого вагонства – штабной вагон Франко. За ним снова платформа со всякими разными пулемётами и даже пушечкой игрушечной.