Отвали, Босс!

Светлакова Евгения

— Если совещание не начнется, через пять минут… — начал возмущаться кто-то из толпы, но его нагло перебил Воробьев, что тоже был приглашен, хотя и непонятно зачем, при этом он еще сжимал в руках какие-то бумаги, что для него было из области фантастики. За все время работы более одного листа в его руках я не видела, а тут папка и увесистая. Что он там притащить мог? Инструкцию к принтеру?

— Иван Геннадьевич, ну что вы так шумите? Я же все равно вам заблокировал все посторонние сайты, а работать в пятницу после обеда вы никогда и не пытаетесь, расслабьтесь и пообщайтесь

с коллегами, благо нас тут всех собрали, — высказался Кирилл и тут же получил в живот логики от стоящей рядом Ули. — Эй, я то что? Я просто говорю, что порн… — начал было возмущаться мужчина и получил новый удар подлых и замолчал, хотя все уже услышали, что же смотрит наш дядя Ваня, а я, кажется, начала понимать зачем тут сисадмин…

— Прекрасно, — прошипела Яна, вновь обращая свое внимание на меня, ее балаган, устроенный нашим воробушком, не волновал совсем. Красотка, демонстративно, посмотрев на часы и направилась к двери. — у меня важная встреча, я ждать в этом балагане не собираюсь. Это цирк какой-то работаю среди клоунов!

Оскорбление в адрес коллег также услышали все и приемная загудела, стоило это грымзе переступить порог. Все начали выплескивать друг на друга накопившейся негатив. Вот будто тут было спокойно, зачем она масло в огонь подлила?

Блин, об этом я как-то не подумала, когда представляла последствия… в следующий раз надо будет подумать над таким…

На почте высветилось письмо от Самойлова, и я поторопилась его открыть, главное, чтоб ему хуже не стало. Объяснять скорой, почему он в таком состоянии не хотелось, а если не объяснить они его еще лечить будут не оттого… Тогда мне точно не поздороваться.

В теме письма криков о помощи и паники не обнаружилось, все как всегда четко и по теме. «Важно. Распоряжения», офигеть, он в таком состоянии еще в состоянии тему письма подписывать. Я в обычном то забываю, а этот… ну его!

Раз в состоянии был писать, значит не умирает. Хотя текст был короче, чем обычно. Всего три строчки:

Переносите совещание на понедельник.

Всех отпустить, извинитесь.

Принесите, пожалуйста, воды.

Вот же, может ему реально плохо? Все из-за меня? Вот меньше всего хотелось мучиться от угрызения совести.

Я посмотрела на недовольную толпу, все уже орали друг на друга. Плохо совсем плохо. И разгребать последствия мне…

— простите… — начала было я, но мой голос утонул вовсе нарастающем шуме.

— Извините! — попробовала я с тем же результатом. Да они!

Недолго думая я, затолкала пальцы в рот и свистнула, да так, что в приемной воцарилась тишина. То-то же!

— Совещание переносится на понедельник в то же время! Вадим Павлович просит прощения, но разговор затянулся, и сколько он еще продлиться он не знает…

Толпа недовольно загалдела, возмущаясь теперь по поводу «а раньше сказать никак?», а вот никак, пусть радуются, что, вообще, сказали…

— Так жеменя попросили вам напомнить о том, что он ждет от вас все отчеты, — это было, чистой самодеятельностью, но с другой стороны. Все равно же спросит, пусть будут готовы. — а еще заполненные формы, что вам вчера отправлялись.

Еще одна самодеятельность, но тоже точно будет… недовольство и возмущения не прекращались еще минут десять пока все эти люди покидали приемную, то их было не загнать, а теперь не выгнать? Что за напасть такая! Самыми дисциплинированными оказались Уля и Воробьев, исчезли почти сразу, как я сказала, что можно идти. Даже до свидания не сказали. Вот интересно, мне кажется или там что-то большее, чем отношения коллег? Ладно, мне сейчас не до них мне надо босса в порядок приводить. Да, сама накосячила, но я же не подумала, что мне будет так его жалко… ведь вчера так злилась, а теперь…

— Послушай милочка, — нависшая надо мной главный бухгалтер вогнала меня в легкое оцепенение. Ну вот, что она от меня хочет? Шабаш ведьм этажом ниже, а собрание жаб и вовсе в другом здании.

— Передайте, этому напыщенному снобу, что мнит себя здесь хозяином, что я не потерплю такого хамского обращения. У меня работы непочатый край, а он заставляет меня бегать к нему по звонку. Ко мне даже Павел Петрович, ходил на поклон, я не потерплю неуважительного отношения ко мне…

Возмущалась она, выговаривая что-то еще о значимости своей персоны. Тоже мне царственная особа, и как вот мне ее спровадить не переходя на личности? Бесила меня эта тетка, всегда бесила, а сейчас, когда она так не уважительно отзывалась и о Вадиме Павловиче и о Павле Петровиче, я просто зверела. Да кто она такая! Наполеон ей бегать? Ага, "счаз» пинком под зад и пусть катится. Тоже мне особа королевских кровей!

— Мальчишка, в наше время такого… — уже заливала жаба, но я терпеть больше была не намерена.

– В ваше время еще птеродактили летали, а дубинкой по голове, судя по вашим «изысканным» маневрам, было правилами хорошего тона, — не выдержала я, грубо осадив зарвавшеюся старуху. — Если вам более нечего сказать, кроме того, как показывать свое хамство, прошу покинуть приемную, мне надо работать!

— Да ты хамка! Я скажу, завтра же тебя отсюда выставят! — рассвирепела от моей наглости Эльвира.

— О, очень обяжите, — заверила я ее и указала на дверь. — Хорошего вечера, скатертью дорожка.

Пар из ушей, если мог, то пошел бы, женщина аж побагровела от ярости, но, к своей чести, более ничего не сказала и гордо вылетела из приемной. Правильно, еж птица гордая, пока не поешь не полетит. Оставшись одна, посчитала до десяти и добежала до двери и, выглянув в коридор, закрыла дверь на ключ, мало ли жаба придумает ответ и придет квакать…. Вот не нужны нам сейчас посторонние, особенно такие…

— Вадим Павлович, вы как? — я поторопилась открыть замок и заглянула в кабинет.

— К твоему огорчению, жив, — откликнулся Самойлов с дивана, забывая про свой официальный тон, отчего стало еще страшнее. Мда, выглядел он не самым лучшим образом.

Метнулась к кулеру вспомнив, что меня просили воды.

— Вот, — я протянула стакан мужчине, что взяв его быстро выпил все до дна.

— Ловко ты эту ведьму, — усмехнулся Вадим Павлович, возвращая стакан и убирая взлохмаченные волос с глаз, что сейчас не прятались за очками.