Отважная лягушка
Шрифт:
— Это я, госпожа Юлиса, — раздался странно дрожащий, но очень знакомый голос. — Гу Менсин.
— И я, госпожа Юлиса, Приния.
Брови невольницы удивлённо скакнули, хозяйка раздражённо пожала плечами, тоже ничего не понимая.
— Что вам нужно?
— Поговорить, госпожа Юлиса, — отозвался старый актёр. — Это очень важно.
— Откройте, пожалуйста, — поддержала главу урбы супруга. — Нам очень нужна ваша помощь… Наш сын…
— Что случилось с Менраном? — нахмурилась Ника. — И при чём тут я?
— Об этом лучше не кричать на
— Подождите, я оденусь, — буркнула девушка, озадаченно почесав затылок, не в силах угадать, зачем она могла понадобиться старому артисту, и для чего тот взял с собой жену? Неужели Кикиро всё же отыскал её и специально подослал эту парочку, чтобы без шума и пыли попасть в комнату… Вряд ли. Слишком это сложно, проще на улице подстеречь. Тогда зачем они пришли?
— Приготовься закричать изо всех сил, — приказала хозяйка, вручив бледной невольнице дротик, а сама, встав сбоку от двери, осторожно отодвинула засов, держа в правой руке кинжал.
Негромко скрипнули бронзовые петли. В комнату, сутулясь, вошёл старый актёр, за ним, прикрывая рот ладонью, супруга.
Разглядев Риату с дротиком наперевес, нежданные гости испуганно замерли. Путешественница быстро захлопнула за ними дверь, со стуком задвигая засов.
— Что случилось? — хмуро спросила она, даже не думая убирать оружие.
— Я пришёл, госпожа Юлиса, просить вас о великой милости, — заикаясь пробормотал толстяк, с трудом отводя взгляд от зажатого в руке собеседницы узкого длинного кинжала. — Во имя материнской любви Ноны и Артеды, молю вас, как достойнейшую дочь славного рода…
— Вам нужны деньги? — с первых слов догадалась путешественница.
— Увы, госпожа Юлиса, — потупившись, смиренно развёл руками толстяк. — Бессмертные послали испытание, которое нам никак не одолеть без вашей помощи. Я готов дать хорошую долю сверх долга…
— У меня нет лишних денег, господин Гу Менсин, — покачала головой Ника. — И вы это знаете.
— Я дам половину, нет, полную долю, госпожа Юлиса! — выпалил старый актёр. — О чём напишу расписку, как это и положено в присутствии двух свидетелей…
— Обратитесь к ростовщикам, господин Гу Менсин, — сухо посоветовала девушка. — Я ничем не могу вам помочь.
— У нас нет на это времени! — в отчаянии вскричал старший убры.
— А у меня нет денег, — развела руками Ника.
— Спасите моего мальчика, госпожа Юлиса! — рухнув на колени, Приния молитвенно протянула руки к девушке.
— И Хезина, — стирая слёзы тыльной стороной ладони, добавил супруг.
Путешественница нахмурилась. Риата опустила дротик, который всё ещё держала направленным на гостей.
— А что с ними случилось? — спросила Ника, помогая плачущей женщине подняться.
— Они у Бетула, — прерывающимся голосом пробормотала та. — И одни боги знают, что будет с ними дальше.
— Ничего не понимаю, — пробормотала девушка, отступая к кровати. — Кто такой Бетул, и как у него оказались ваши мальчики? Риата, подай госпоже Принии табурет.
Однако, та садиться не стала, уступив место мужу, а сама осталась стоять, тяжело опираясь на его плечо.
— Оказывается, в Гедоре уже работают две урбы, — морщась, пробормотал тот, потирая грудь. — Да ещё свой театр имеется. Даже для такого большого города — это слишком много. Вот мы и решили завтра уехать. Быть может, удача ждёт нас где-нибудь в другом месте?
"А мне ничего не сказали", — машинально кивая, отметила путешественница.
— Анний Мар и Ун Керат винную лавку возле Рыбного рынка присмотрели, — продолжил толстяк свой скорбный рассказ. — Говорили, хозяин там совсем слепой. Когда деньги брал, каждую монету к глазам подносил. А с другой стороны окошко есть. Маленькое, даже ребёнку не пролезть, а вот амфора пройдёт прекрасно.
Покачав головой, Гу Менсин, крякнув, хлопнул себя по коленке.
— Не хотел я с тем вином связываться! И зуб у меня вчера болел, а это примета верная, жди беды. Да Анний Мар насел: "Всё получится, всё получится". Они с Ун Кератом собирались продавца отвлечь, чтобы мальчишки под прилавок забрались, а оттуда в лавку. Потом один из них останется болтать с торговцем, а второй с корзиной к окошку — добычу принимать…
Рассказчик тяжело вздохнул.
— Вы же знаете, госпожа Юлиса, нам много не надо. Две-три амфоры. После этого Анний должен был вернуться, скандал устроить, чтобы мальчишки выбрались… Кто мог знать, что внутри ещё один человек есть? Он же весь день наружу не показывался! Спал, что ли, отродье Такеры!?
— Ребят поймали, — догадалась Ника.
— Да, госпожа Юлиса, — со вздохом опустил голову старший урбы. — Наши мальчишек отбить пытались, да куда там!
Гу Менсин махнул рукой.
— Лавочник крик поднял… Набежал народ. Они сами еле ноги унесли. Пол дня в какой-то помойке прятались.
— И теперь вы хотите выкупить своих детей, — понимающе кивнула девушка. — А торговца зовут Бетул.
— Нет, госпожа Юлиса, — поник головой толстяк, а Приния затряслась в беззвучном рыдании. — Как только я это узнал, тут же пошёл на Рыбный рынок и нашёл ту лавку. Оказалось, она принадлежит консулу Сфину Бетулу, и продавец уже отвёл наших мальчиков в его усадьбу за городом.
— Это действительно плохо, — озабоченно пробормотала Ника, присаживаясь на кровать. — Вам удалось с ним увидеться?
— Да, госпожа Юлиса, — старый артист поднял на неё полные тоскливой безнадёжности глаза. — В пыли валялся, ноги целовал. Он согласился отпустить мальчиков за четыре тысячи риалов.
— Ого! — вскричала Ника. — Цена взрослого, здорового раба.
— Деньги надо принести завтра утром, госпожа Юлиса, — губы Гу Менсина задрожали. — Иначе он продаст их на сторону.
Девушка знала, что по законам, принятым в городах Западного побережья, хозяин, поймавший вора на месте преступления, мог сделать с ним всё что угодно: убить, изувечить, сделать рабом.