Отважные(изд.1965)
Шрифт:
Таинственная дверь пугала и в то же время привлекала мальчиков. Коля осторожно толкнул ее — она заскрипела и раскрылась еще больше.
Вытянув шеи, мальчики заглянули внутрь и в полумраке разглядели лестницу, которая вела вниз.
Что это? Почудилось им или нет? Откуда-то из глубины до них донесся хриплый стон.
— Ты слышал? — спросил Коля.
— Слышал, — ответил Витя.
Оба молчали, прислушиваясь к ветру.
— Что это может быть? — спросил Коля.
— А как по-твоему?
— Там кто-то есть.
— Кто?
— Человек! Совы зимой не водятся…
— Ребята!
Она перелезла через выступ стены и спустилась к ним.
— Нашли, — угрюмо ответил Коля.
— Что, что такое?
— Не «что», а «кого». Человека.
— Какого человека?
— Да, наверное, того самого, чьи следы… Он там внизу лежит, стонет…
Мая всплеснула руками.
— Чего же вы стоите? — сказала она. — Человек, может быть, умирает!..
Все трое помолчали.
— Тогда вот что, ребята, — решительно сказала Мая, — давайте пойдем все вместе… Сразу все!.. Один он с тремя не справится.
Коля и Витя не успели и слова сказать, как Мая скользнула в дверь и пропала в темноте. Оба сразу шагнули вслед за ней. На лестнице Коля обогнал Витю и придвинулся вплотную к Мае, крепко сжимая в руках лопату на случай внезапного нападения.
Так они спускались в полной темноте. Человек стонал тяжело, надсадно. По временам он что-то бормотал, но ни одного слова разобрать было нельзя.
Мая что-то задела ногой, и по ступенькам загрохотал какой-то, судя по звуку, металлический предмет. Ребята вздрогнули и замерли. Потом Коля нагнулся и стал руками обшаривать лестницу.
— Это электрический фонарик, — прошептал он на ухо Мае.
Мая шепнула Вите:
— Фонарик.
Они ощупывали его в темноте. Все думали об одном и том же: зажигать или нет? Наконец Мая чуть сжала Колин локоть, и он понял, чего она хочет. Зажечь! Острый, яркий луч света прорезал тьму. Он скользнул по черным, сырым стенам подземелья, где когда-то проходили трубы отопления, и осветил человека, который лежал на спине у нижней ступеньки лестницы. Человек был в беспамятстве. Рядом с ним валялось несколько пустых консервных банок и раскрытый рюкзак, из которого торчали какие-то вещи.
С первого же взгляда ребята поняли, что перед ними немец. И не просто немец, а, судя по шинели, офицер.
Коля прощупал лучом фонарика окружавшую их темноту. В подвале больше никого не было. Гитлеровский офицер лежал совершенно один.
Ребята окружили его.
Витя на всякий случай осмотрел его карманы, они были пусты.
— Давай посмотрим его лицо, — предложила Мая.
Луч уперся в закрытые глаза, осветил короткий тупой нос, широкий подбородок…
— Он! Видите? — прошептала Мая.
— Что? Что?.. — тоже шепотом спросил Коля.
Мая вдруг отшатнулась.
Офицер открыл воспаленные глаза, протянул вперед руки и крикнул:
— Zu mir! Zu mir! [5]
Они так и замерли на месте. Теперь все трое узнали этого человека. Одно его имя еще недавно внушало ужас всему городу.
Да, ребята не ошиблись — перед ними действительно лежал начальник городского гестапо Курт Мейер, тот самый Курт Мейер, который хозяйничал в городе как ему вздумается. Он лежал здесь уже несколько суток. Взрывом бомбы перевернуло его машину. Шофер был убит, а он получил ранение в левую ногу. Это произошло недалеко отсюда, на повороте дороги. Несмотря на страшную боль, у него хватило сил добраться сюда, в подземелье, притащить с собой запас продовольствия и две химические грелки, которые могли греть довольно долго, если их держать за пазухой. Но ранение — не простая штука. Счастье изменило Курту Мейеру. Он мечтал о богатстве, об орденах, вместо этого пришла смерть. Она наступала на него в каком-то грязном подвале, куда чудом забрели трое смелых ребят.
5
Ко мне! Ко мне! (нем.)
— Что же нам с ним делать? — спросил Коля. — Нам втроем его отсюда не вытащить, он слишком тяжелый…
— Надо позвать кого-нибудь, — предложил Витя.
— А какой он был важный, когда ходил по городу! — сказала Мая.
Вдруг Мая схватила Колю за руку:
— Ой! Смотрит! Смотрит!..
Коля навел луч фонарика на лицо Курта Мейера. Сквозь узкую щель приподнятых век на ребят смотрели два темных блестящих глаза. Курт Мейер перестал стонать, словно он пришел в себя и теперь осматривался, стараясь понять, что здесь происходит. Он молчал и только слабо шевелил губами.
Ребята невольно отступили назад, таким страшным было это лицо — отекшее, обросшее щетиной. Они решили пойти за помощью. Если бы они знали, что сделает этот человек через пять минут, то, наверное, поступили бы иначе.
Когда они вышли из подвала, захватив с собой рюкзак Курта Мейера, было уже темно. Помогая друг другу, перелезли они через все кручи, пробежали пространство до дороги и остановились, тяжело дыша. Вокруг было пустынно и безлюдно — ни одной проезжей машины, ни одного человека.
И вдруг со стороны развалин до них донесся приглушенный звук выстрела. Это Курт Мейер, поняв, что больше надеяться ему не на что, выстрелил в последний раз.
Но об этом ребята узнали позднее.
Сейчас ими владела только одна мысль — скорей, скорей назад в город! Они бежали молча, задыхаясь от бега и от ветра, который бил им в лицо. И вот наконец сквозь мглу прорезались очертания окраинных построек. Ребята увидели человека, фигура которого смутно вырисовывалась сквозь белесую морозную дымку. Человек шел им навстречу. Ребята побежали еще быстрее, стараясь не отставать друг от друга.
Когда они приблизились к человеку, он вдруг остановился и окликнул их:
— Ребята! Вы что тут делаете? Куда бежите? — Голос его звучал добродушно.
Ребята сразу узнали Якушкина, фотографа с базарной площади.
— Домой торопимся! — крикнул Витя.
Теперь они убавили шагу, успокоились, словно переступили через какую-то невидимую черту, за которой остался жуткий подвал со страшным Куртом Мейером.
— Вы знаете, откуда мы идем?.. — крикнул Коля, радуясь встрече с Якушкиным и невольно хватая его за рукав. — Оттуда! Из развалин!