Отвергнуть короля
Шрифт:
Пока служанки вытирали Гуго и помогали облачиться в теплый халат, Махелт вымылась во второй ванне с чистой водой, хорошенько растерлась, и позаботилась о собственных волосах, с которыми ей не хотелось расставаться.
Гуго бродил по комнате, касаясь отдельных предметов, как будто заново знакомясь с привычной обстановкой. Махелт надела чистую сорочку и присоединилась к нему, пока служанки выливали воду из ванн и рассып'aли по полу порошок блошницы.
– В Ирландии нет змей, но вы, наверное, привезли домой в качестве подарка все остальное, что ползает. – Махелт весело и укоризненно
Она подошла к сундуку, чтобы положить на него гребень, и уставилась на свиток пергамента, лежащий между шкатулкой для драгоценностей и горшочками с притираниями. Пергамент был перевязан узкой красной ленточкой и усыпан светлыми лепестками цветов ежевики. Хмурясь и улыбаясь при виде таинственного свитка, Махелт развязала ленточку и развернула пергамент. Из него выпала связка мерных реек [15] , простучав по крышке сундука, словно деревянные пальцы. Сам пергамент оказался официальным документом, составленным на латыни.
15
Мерные рейки – использовавшиеся в Средневековье деревянные рейки с зарубками, обозначавшими номинал. Половинки реек оставались у участников сделки и подтверждали обязательство одного участника по отношению к другому.
– Что это?
Широко улыбаясь, Гуго подошел к скамье у камина и взял в руки шкуру, которую накинул на ее спинку прошлым вечером.
– Я подумал, вдруг вам хочется стать пастушкой или, возможно, торговкой шкурами, шерстью либо пергаментом? Они ваши, делайте с ними, что вашей душе угодно, а это доказательство их качества.
С широко распахнутыми от удивления глазами Махелт взяла у мужа шкуру. Она была белой и курчавой, с легким блеском завитков.
– Вы купили мне отару овец? – Она ощутила восхитительную мягкость под пальцами и бархатистую и эластичную изнанку.
Такого сюрприза Махелт не могла и представить, ее сердце сразу наполнилось теплом и любовью, а на глаза навернулись слезы. Эти овцы ее, и она может делать с ними, что пожелает, – источник дохода, которым сможет распоряжаться на свое усмотрение.
– Я подумал о вас, когда увидел, как они пасутся в поле, – сказал Гуго. – Мы наткнулись на них на границе с Шотландией, недалеко от Леминстера.
Махелт улыбнулась сквозь слезы. Подняв шкуру, она потерлась о нее щекой.
– По-вашему, я похожа на овцу?
– Не совсем, – засмеялся, покачав головой, Гуго. – На скаку я посмотрел на небо и увидел облака, изменчивый вид которых напомнил мне вас. А затем отара овец напомнила мне эти облака, и это показалось таким естественным и правильным – подарить жене мягкость мытого руна и собственный источник дохода.
Махелт посмотрела на мерки. Пять мерок, на каждой по десять зарубок.
– Пятьдесят, – предположила она.
– Умножьте на десять, – самодовольно поправил Гуго.
– Пятьсот? – Она уставилась на него.
– Я подумал, это неплохое количество для начала. И велел доставить их в Сеттрингтон до зимних бурь. Когда овцы прибудут,
Махелт таяла в объятиях Гуго. Теперь от него пахло мылом и травами. Чистый. Новый. Его руки коснулись ее распущенных волос, а затем тела под платьем и обхватили груди. Махелт задрожала от вожделения и предвкушения. Гуго взмахом руки отпустил служанок и увлек Махелт на заправленную свежим бельем постель, где они на овечьей шкуре под утренним светом сплелись в нежный, слегка влажный клубок.
– Я скучал по вас, – сказал Гуго. Опершись на локоть, он погладил Махелт по волосам. – Каждую ночь, лежа на своем тюфяке, я смотрел на звезды и думал о вас.
– Я тоже смотрела на них, – призналась Махелт. – Служанки утверждают, что ночной воздух, проникающий сквозь открытые ставни, вреден для здоровья, но мне было все равно. Я знала, что вы где-то так же смотрите на небо, на те же звезды.
Гуго наклонился, чтобы поцеловать жену.
– Я смотрел на них. Каждую ночь.
Махелт ответила на поцелуй, затем отстранилась и положила ладонь на его щеку.
– Вы ничего не рассказали об Ирландии. Вы опять от меня что-то скрываете? – Она искала утешения в чертах мужа, но не находила.
Гуго повернул голову, чтобы поцеловать ее ладонь, затем со вздохом лег на спину и закинул руки за голову.
– Король одержал сокрушительную победу. Он прижал де Ласи к ногтю и заручился верностью большинства ирландских королей, одарив их багряными одеяниями, драгоценностями и лошадьми. – Подбородок Гуго окаменел от злости, когда он рассказал ей об утрате Брюнета. – Король возместил мне стоимость из дублинской казны, но не учел ни затрат на обучение, ни ценности Брюнета как производителя. Мне не следовало доверять Длинному Мечу. Яблоко от яблони недалеко падает.
– Иоанн все забирает, – со злобой произнесла Махелт. – И ничего не дает просто так. Что с моей семьей?
Лицо Гуго слегка расслабилось.
– Ваша матушка здорова, как и ваши братья и сестры. Я виделся с ними в Килкенни. У вашей новой малютки-сестры рыжие волосы, как у Ричарда, а Ансель – крепкий карапуз. Ваша матушка посылает вам поклон и свою любовь. Я привез подарки от нее – стенную драпировку и брошь, которая, как она считает, должна вам понравиться. Она была весьма любезна со мной и рада новостям о вас и нашем сыне.
Махелт жадно впитала слова мужа, но это было лишь начало трапезы, и она не насытилась.
– А мой отец?
Гуго сел и положил руки на поднятые колени. Он смотрел в окно, и Махелт изучала игру света на его плече и бицепсе.
– Ваш отец тоже здоров. – Гуго удивленно покачал головой. – Он превосходит мужчин намного моложе, в том числе меня. Я чуть не падал от усталости, когда он отдавал приказания и не упускал из виду даже мелочи, в то время как все остальные давно спали. Уильям Маршал поклялся в верности королю и полностью подтвердил свою клятву в кампании против де Ласи. – Гуго опустил взгляд и поддел узелок на вышивке покрывала. – Иоанн взял в плен жену де Браоза и старшего сына. Они останутся в Виндзоре, пока де Браоз не уплатит контрибуцию в сорок тысяч марок.