Отвергнутая жена Дракона, или Всё познаётся в сравнении

Кривенко Анна

Я изумленно приподняла брови, переваривая услышанное.

— Вот это попала! – пробормотала поражённо и подумала о том, что популярная нынче на Земле тема о драконах-аристократах появилась не просто так. Ее принесли к нам отсюда, не иначе. Вот и верь потом, что всё это всего лишь сказки…

Так, теперь нужно узнать о бывшем хозяине моей комнаты. Видимо, юный Уильям когда-то жил именно здесь.

Но не успела я и рта раскрыть, как в спальню ввалились слуги, нёсшие огромную деревянную бадью. Ее поставили посреди комнаты, а следом заскочили служанки с ведрами горячей воды в натруженных

руках.

Фима засуетилась и начала готовить всё для водных процедур, я же осторожно передвинулась к окну и выглянула вниз.

Ага, второй этаж. Значит, Натали выпрыгнула отсюда и потому… умерла?

Что же заставило её это сделать?

Я обязательно узнаю об этом и... отомщу!

Глава 8. Пора устраивать представления...

На следующее утро за мной неожиданно явилась незнакомая служанка и с совершенно каменным лицом потребовала… именно потребовала, а не попросила следовать за ней. Её крайне высокомерный тон мне весьма не понравился, но возражать не стала. С гордостью у меня проблем нет. Я всё стерплю, если надо, но помыкать собой не позволю.

– Куда и для чего я должна пойти? – уточнила аккуратно, пытливо смотря женщине в лицо.

Глаза служанки удивленно расширились. Наверное, она ожидала чего угодно, но не ярко поблескивающего в моих глазах любопытства. На вид ей было лет тридцать пять. Худая, высокая и ровная, как палка, она напоминала злющую наставницу из какого-нибудь пансиона благородных девиц. Строгий пучок на затылке завершал впечатление, а губы, скривившиеся в плохо скрываемой презрительной гримасе, доказали мои предположения.

Да, очередная змея. Или служанка змеи…

Так как женщина ничего не ответила, а, развернувшись, зашагала прочь, я пожала плечами и пошла за ней, стараясь запомнить дорогу. Да, важно сейчас максимально внимательно изучать остановку и окружение в те редкие моменты, когда меня выпускают из комнаты.

К счастью, поместье не изобиловало многочисленными лабиринтами коридоров. Мы шли прямо, а потом всего один раз свернули вправо, после чего уперлись в высокую двустворчатую дверь. За этой дверью начиналось следующее крыло – гораздо более теплое и ухоженное, чем то, в котором поселили меня.

Здесь на каждом из огромных окон стояли живые цветы в глиняных горшках, а пол был выложен приятной глазу мозаикой.

Наконец мы вошли в большую просторную гостиную, оформленную в кремовых тонах. Я увидела сидящую на диванчике молодую женщину-блондинку в пышном бледно-зеленом платье.

Ага, золовка! Та самая язвительная девица, назвавшая меня чучелом…

Я криво усмехнулась. Теперь всё понятно, откуда у служанки такие отвратительные манеры: было у кого набраться.

Кажется, золовку звали Кэтрин, и я решила, что лучше всего продолжить наше знакомство с небольшого представления. Я бодро сорвалась места и зашагала ко второму диванчику как раз напротив девушки, куда и плюхнулась с очень довольным лицом. Закинула ногу на ногу, раскинула руки в стороны и демонстративно расслабилась.

Шокировано вытянувшееся лицо блондинки позабавило.

– Плебейка…– пробормотала та себе под нос, после чего напустила

на себя презрительно-высокомерное выражение и произнесла:

– Не знаю, из какой дыры ты выползла, но пришло время напомнить тебе твое место. Я позвала тебя не для того, чтобы наблюдать дурные манеры. Я решила предупредить... – девица аж подалась вперед, чтобы впечатлить меня своим пронзительным и многообещающим взглядом, - если ты немедленно не прекратишь позорить нашу семью, я добьюсь того, что Уильям разведётся с тобой и выбросит тебя на улицу! Думаешь, он был счастлив жениться на таком чучеле, как ты? Да он рвал и метал от мысли, что ему придется прикоснуться к столь омерзительной девице! Мой брат до сих пор не может справиться с отвращением, именно поэтому так и не исполнил свой супружеский долг! Если бы не давление родственников, он ни за что бы не стал связываться с тобой, мерзкая плебейка!!!

Голос Кэтрин взвился до самых высоких нот, словно должен был ударить меня плетью, а я… тупо захохотала.

– О Боже… какое актерское мастерство! – воскликнула я сквозь смех. – Это просто великолепно! Но знаешь, что… – я вмиг избавилась от веселья и посмотрела на девицу с затаённой угрозой в глазах, - мне это замужество нужно, как собаке пятая нога! Так можешь и передать своему братцу и всем остальным! И только пусть попробует сунуться ко мне со своим исполнением супружеского долга! Женилку оторву к чёртовой матери!!!

На последней фразе я так жестко рыкнула, что Кэтрин вздрогнула и побледнела, после чего я премило улыбнулась и добавила:

– И ещё: в следующий раз, как решишь меня припугнуть, ищи аргументы получше. Бледные они у тебя, как моль непуганая…

С этими словами я понялась с дивана и направилась к выходу, но путь мне преградила служанка Кэтрин.

– Я тебя никуда не отпускала! – гаркнула позади сестрица Уильяма, закипая от ярости. А быстро она отошла от испуга… - Сейчас же вернись на место!!!

– Ага, прямо щас взяла и вернулась... – передразнила я ее и попыталась обогнуть досадное препятствие, но служанка резво расставила руки в стороны и посмотрела на меня с такой ненавистью, что я невольно залюбовалась.

– Какая экспрессия! Что ни лицо, то картина Репина «Приплыли»… – пробормотала я презрительно, после чего замахнулась и влепила «охраннице» звонкую пощечину.

Служанка вскрикнула от неожиданности и боли, хватаясь за пострадавшую щеку руками, и покачнулась.

– Извини, - улыбнулась я. – Ничего личного. Просто ты проход загородила…

И оттолкнув ошеломленную женщину, в глазах которой застыли слезы, я резво выскользнула из гостиной.

Прикрыла за собой дверь и чинно пошла по коридору, рассматривая мозаику на полу и цветы на подоконниках.

На душе был неприятный осадок: людей избивать я не любила. Но выбора мне не оставили, так что… приходится идти на крайние меры.

Интересно, чем они на сей раз решат меня наказать? Снова подвал? Ну хоть посплю…

Я могла бы показаться циничной и бесчувственной, но на самом деле я просто не позволяла себе огорчаться. Ведь самая большая слабость человека – это его эмоции. И каждую эмоцию мы в состоянии заблокировать собственным решением.