Отвергнутые Боги Годвигула
Шрифт:
Так-то!
Никто, кроме законного хозяина не мог прикоснуться к мечу Карракша. А его хозяином был я.
Пока двое пытались привести в чувство пострадавшего, остальные кобольды, сбившись в кучу, устроили совещание. Трудно сказать, о чем шла речь. Хотя мне все же казалось, что они склоняются к тому, чтобы оставить находку в покое и продолжить свой путь...
Идите, идите, здесь вам все равно ничего не светит!
Но было принято совершенно иное решение: один из кобольдов снова приблизился к мечу и принялся... толкать его копьем к воде.
Он что - собрал
ся
его утопить?!
Если меч упадет в воду, мне потом его ни за что не достать.
У меня не было заготовленного плана, поэтому я действовал спонтанно. Выскочив из-за скалы, я бросился к увлекшемуся вредительством кобольду. Чувствуя, что не успеваю, я прыгнул и активировал Застывшее Мгновение. Воздух тут же сгустился, стал упругим и неподатливым. Я видел, как медленно ползет к обрыву подталкиваемый копьем меч, а я лечу к нему, целеустремленно, но все же недостаточно быстро.
Рывок!
Пространство исказилось, смазалось, словно какой-то вандал провел мокрой тряпкой по свеженаписанной картине. Мое тело ускорилось, в считанные мгновения преодолело отделявшее меня от меча расстояние, и я успел подхватить его в тот момент, когда клинок накренился и готов был упасть в воду. Я сам, продолжая двигаться по инерции, не угодил в реку только потому, что врезался в камень, торчавший у самого берега.
После чего время ускорилось.
Кобольды были слишком удивлены моим неожиданным появлением и не успели прикончить меня на месте. Я же вскочил на ноги и приготовился к бою, взявшись за рукоять меча обеими руками.
Меня атаковал ближайший ящероголовый, ударил копьем в грудь, но я взмахнул мечом, без труда рассек древко пополам и тут же пнул кобольда ногой, отправив его в полет. Следующий попытался достать меня мечом. Я принял его на клинок, отразил целую серию ударов и ответил взаимностью. Кобольд не уступал мне в ловкости, но я все же задел его. Ящероголовый зашипел, отскочил назад, а его место занял новый противник.
Один на один у них не было ни единого шанса меня одолеть. Меч Карракша наделял меня мастерством боя, неподвластным простым смертным. Он руководил моими движениями, не допуская при этом ни малейшей ошибки. Однако когда вышел из боя еще один кобольд, остальные набросились на меня всей группой. Я замер, собираясь активировать Смертоносный Вихрь, и в этот момент пришла в себя прикоснувшаяся к катане рептилия. Ящер что-то громко крикнул, а потом и вовсе растолкал своих товарищей, готовых броситься на меня со всех сторон.
Кобольды неохотно подчинились. Окружив меня с трех сторон и прижав к реке, они агрессивно шипели, но не пытались напасть. А их миролюбивый побратим приблизился ко мне опрометчиво близко, глядя мне в глаза, провел когтями по своей груди и сказал:
– Шпарш анеш с-сха.
Что-то знакомое. Где-то я это уже...
И тут я вспомнил: ну, конечно же, в Восточной шахте. Те же самые слова произнес кобольд, спасший мне жизнь. Неужели...
Я присмотрелся. Увы, для меня они были все на одно... хм... лицо. Так что я не мог с уверенностью сказать, он ли это или нет.
Тем временем ящер продолжал что-то говорить, но...
– Я не понимаю тебя,- перебил я его.
– Недаф-фно он спас-с-с тебя. Теперь он прос-с-сит не убифать его братьеф-ф.
Я перевел взгляд и удивленно уставился на другого ящера, только что прошипевшего эти слова. Он говорил тихо, разделяя каждое слово, но довольно разборчиво.
А почему бы и нет?
Ведь меня не удивляло - почти, - что наш язык знали гоблины или орки. Почему бы кобольду не говорить на языке хумансов?
– Ребята,- сказал я.- Я никого не собираюсь убивать. Я просто хотел забрать свой меч и уйти.
Знаток языков перевел мои слова Шпаршу, и тот опустил свой меч.
Я последовал его примеру.
После чего общение продолжилось в более непринужденной обстановке.
– Тф-фой меш... Это грос-сное орус-сие. Шпарш гоф-форит, ш-што в нем с-саклюш-шена ф-феликая с-сила.
– Это так,- не стал я скрывать.- И никто, кроме меня не может к нему прикоснуться,- напомнил я на всякий случай.
– Да-да,- согласился мой собеседник.
– Как тебя зовут?- спросил я его.
– Сас-Ша,- представился кобольд, традиционно корябнув когтями по груди.
– Очень приятно! Меня зовут Кириан... А ты хорошо говоришь на нашем языке.
– Этот был перф-фый яс-сык, который я ус-слыш-шал, окас-саф-фш-шись ф-ф этом мире. Я с-снал его так ш-ше хорош-шо, как и яс-сык моих сородиш-шей. Но время идет, и я наш-шинаю его с-сабывать. Пеш-шально...
До меня не сразу дошел смысл его слов, однако, когда это случилось, я снова удивился:
– Погоди... Ты пришел из другого мира? Ты хочешь сказать, что ты... Звездный?
– Да, С-свес-сдный...- произнес Сас-Ша, словно смакуя это слово.- Да.
Надо же! Звездный кобольд!
В Годвигуле обитало очень много Звездных хумансов. Чуть меньше эльфов, гномов и орков. С остальными расами было не все так однозначно. Поговаривали разное. Например, что где-то в горах встречали Звездного тролля, но лично я в этом сомневался. Хотя... Теперь, после знакомства с Сас-Шей - или его имя не склонялось?
– я не был в этом уверен.
– Как же тебя угораздило?- спросил я.- Ты же мог сменить расу у Учетника!
– Я смутно помню тот день. Все было как в тумане. Учетник сказал, что я - кобольд. И я не стал с ним спорить. Да, он предложил мне сменить расу, но я отказался. Зачем? Одному суждено было родиться гномом, другому орком, а мне - кобольдом. Что в этом такого?- Чувствовалось, что моему новому знакомому давно хотелось выговориться. И такая возможность появилась только сейчас. Я слушал его внимательно, уже не обращая внимания на особенности речевого аппарата ящероподобного существа.- Позже я понял, что совершил роковую ошибку. Когда оказался в Маунсе. И потом, когда перебрался на материк. Кобольдов нигде не любят. Они иные, не похожи на представителей других рас. В Вальведеране на меня смотрели, как на диковинку. Оскорбляли, задевали, пытались убить. Мне пришлось уйти из города. Я направился на запад. Многое пережил, многое испытал, слишком часто умирал, пока не добрался до пустыни Залинган. Там я повстречал таких, как я. Сородичи приняли меня с радушием, приютили, научили всему, что я умею. И знаешь, теперь я ничуть не жалею, что я кобольд... Вот такая история.