Отверженные (др. перевод)
Шрифт:
Слово «Геркулес» поразило Гавроша. Он пользовался всяким случаем чему-нибудь поучиться, а к этому срывателю объявлений он возымел почтительные чувства. Он спросил его:
– Что это значит – «Геркулес»?
Баорель ответил:
– По-латыни это обозначает: черт меня побери.
Здесь Баорель увидел в окне смотревшего на них бледного молодого человека с черной бородкой, по-видимому одного из Друзей азбуки, и крикнул ему:
– Живо патронов! Para bellum! [135]
135
Para bellum – готовься к войне (лат.).
– Красивый мужчина! Это верно, – сказал Гаврош, теперь уже понимавший латынь.
Их сопровождала шумная толпа – студенты, художники, молодые люди, состоявшие членами Кугурды из Экса, рабочие, портовые грузчики, вооруженные дубинами и штыками, а иные и с пистолетами за поясом, как Комбефер. В этой толпе шел какой-то старик, с виду очень дряхлый. Он был без всякого оружия, но старался не отставать, хотя и казался погруженным в какие-то думы. Гаврош заметил его.
– Этшкое? – спросил он.
– Так, старичок.
То был г-н Мабеф.
Глава 5
Старик
Расскажем о том, что произошло.
Анжольрас и его друзья проходили по Колокольному бульвару, мимо казенных хлебных амбаров, когда драгуны бросились в атаку. Анжольрас, Курфейрак и Комбефер принадлежали к числу тех, кто двинулся по улице Бассомпьера с криком: «На баррикады!» На улице Ледигьера они встретили медленно шедшего старика.
Их внимание привлекло то, что старика шатало из стороны в сторону, точно пьяного. К тому же, хотя все утро моросило, да и теперь шел довольно сильный дождь, шляпу он держал в руке. Курфейрак узнал дедушку Мабефа. Он был с ним знаком, так как не раз провожал Мариуса до самого его дома. Зная мирный и более чем робкий нрав бывшего церковного старосты и любителя книг, он изумился, увидев в этой сутолоке, в двух шагах от надвигавшейся конницы старика, который разгуливал с непокрытой головой, под дождем, среди пуль, почти в самом центре перестрелки; он подошел к нему, и здесь между двадцатипятилетним бунтовщиком и восьмидесятилетним старцем произошел следующий диалог:
– Господин Мабеф, ступайте домой.
– Почему?
– Начинается суматоха.
– Отлично.
– Будут рубить саблями, стрелять из ружей, господин Мабеф.
– Отлично.
– Палить из пушек.
– Отлично. А куда вы все идете?
– Мы идем свергать правительство.
– Отлично.
И он пойдет с ними. С этого времени он не произнес ни слова. Его шаг сразу стал твердым; рабочие хотели взять его под руки, он отказался, отрицательно покачав головой. Он шел почти в первом ряду колонны, и все его движения были как у человека бодрствующего, а лицо – как у спящего.
– Что за странный старикан, – перешептывались студенты. В толпе пронесся слух, что это старый член Конвента, старый цареубийца.
Все это скопище народа вступило на Стекольную улицу. Маленький Гаврош шагал впереди, во все горло распевая песенку и как бы изображая собой живой рожок горниста. Он пел:
Вот луна поднялась в небеса. – Не пора ли? Ложится роса, — Молвил Жан несговорчивой Жанне. Ту, ту, ту На Шату. Король, да бог, да рваный сапог, да ломаный грош — все мое богатство. Чтобы клюкнуть, – не смейтесь, друзья! — Встали до свету два воробья И росы налакались в тимьяне. Зи, зи, зи На Пасси. Король, да бог, да рваный сапог, да ломаный грош — все мое богатство. Точно пьяницы, в дым напились, Точно два петуха подрались, — Тигр от смеха упал на поляне. Дон, дон, дон На Медон. Король, да бог, да рваный сапог, да ломаный грош — все мое богатство. Чертыхались на все голоса. – Не пора ли? Ложится роса, — Молвил Жан несговорчивой Жанне. Тен, тен, тен На Пантен. Король, да бог, да рваный сапог, да ломаный грош — все мое богатство.Они направлялись к Сен-Мерри.
Глава 6
Новобранцы
Толпа увеличивалась каждое мгновение. Возле Щепной улицы к ней присоединился высокий седоватый человек; Курфейрак, Анжольрас и Комбефер заметили его вызывающую и грубую внешность, но никто из них не знал его. Гаврош шел, поглощенный пением, свистом, шумом, движением вперед, постукивал в ставни лавочек рукояткой своего увечного пистолета и вовсе не обратил внимания на этого человека.
Случилось так, что, свернув на Стекольную улицу, толпа проходила мимо подъезда Курфейрака.
– Это очень кстати, – сказал Курфейрак, – я забыл дома кошелек, и я потерял шляпу. – Он оставил толпу и быстро, шагая через четыре ступеньки, взбежал к себе наверх. Там он взял старую шляпу и кошелек, а также захватил с собой довольно объемистый квадратный ящик, который был запрятан у него в грязном белье. Когда он бегом спускался вниз, его окликнула привратница:
– Господин де Курфейрак!
– Привратница, как вас зовут? – в ответ спросил Курфейрак.
Привратница опешила.
– Но вы же хорошо знаете, что меня зовут тетушка Вевен.
– Ну так вот, если вы еще раз назовете меня господин де Курфейрак, то я вас буду звать тетушка де Вевен. А теперь говорите: в чем дело? Что такое?
– Здесь кто-то вас спрашивает.
– Кто такой?
– Не знаю.
– Где он?
– У меня, в привратницкой.
– К черту! – крикнул Курфейрак.
– Но он уже больше часа ждет вас, – заметила привратница.
В это время из каморки привратницы вышел юноша, по виду молодой рабочий, худой, бледный, маленький, веснушчатый, в дырявой блузе и заплатанных плисовых панталонах, больше похожий на переряженную девушку, чем на мужчину, и обратился к Курфейраку, причем голос его, кстати сказать, нисколько не походил на женский:
– Могу я повидать господина Мариуса, позвольте вас спросить?
– Его нет.
– Вернется он сегодня вечером?
– Я ничего не знаю. – И Курфейрак прибавил: – Что до меня, то я не вернусь.
Молодой человек пристально взглянул на него и спросил:
– Почему?
– Потому.
– Куда же вы идете?
– А тебе какое дело?
– Можно мне понести ваш ящик?
– Я иду на баррикаду.
– Можно мне пойти с вами?
– Как хочешь! – ответил Курфейрак. – Улица свободна, мостовые – для всех.
И он бегом бросился догонять своих друзей. Нагнав их, он поручил одному из них нести ящик. Только через четверть часа он заметил, что молодой человек действительно последовал за ними.