Отверженный. Дилогия
Шрифт:
— Смена фамилии не будет означать ничего, кроме того, что на период учёбы никто не будет знать, из какого Вы рода, — поспешила пояснить омбудсмен. — Вы всё так же останетесь Седовым-Белозерским и будете обладать теми же правами, что любой другой член вашей семьи.
— Даже так? — я усмехнулся, вспомнив, как меня быстро выставили из дома.
— Роман, мы живём не в средневековье. Ваш отец, может выгнать Вас, хоть это у эльфов официально и называется отправить на учёбу в колледж, он может вычеркнуть Вас из завещания, но он не имеет права лишить вас содержания или гарантированной
Фразу про выставленных за порог детей омбудсмен произнесла без улыбки.
— Хорошо, — согласился я. — Давайте сменим фамилию. Имя, надеюсь, менять не нужно?
— Вообще-то, желательно и имя сменить. Это всё для Вашей безопасности.
— Но если я оставлю настоящее имя, а все будут думать, что оно придуманное, разве это не увеличит уровень конспирации? — поинтересовался я.
— А Вы смышлёный молодой человек, — рассмеялась женщина. — Хорошо, придумывайте быстрее фамилию и говорите мне, да я сразу на неё буду заполнять Ваши новые документы. А через неделю-две получите ID-карту с изменёнными данными.
— Андреев, — сказал я, не думая, мне почему-то сразу захотелось взять новую фамилию в честь младшего брата. — Только я не совсем понял…
— Роман Николаевич Андреев! Отлично! — перебила меня омбудсмен. — Сейчас я займусь бумагами, а мой ассистент отведёт Вас в гостиницу и ответит на все вопросы. Ну или почти на все.
Женщина ещё раз улыбнулась, и в её глазах опять зажглись те самые искорки, придающие ей невероятную сексуальность.
Глава 3
Гостиница располагалась на верхнем этаже этого же здания. За те несколько минут, что мы шли к комнате, в которой мне предстояло остановиться, невероятно болтливый ассистент омбудсмена, парень лет двадцати, поведал мне, что быть человеком намного лучше, чем эльфом, что впереди меня ждёт интересная и яркая жизнь и ещё кучу информации разной степени ценности.
Самым важным из услышанного было то, что наутро мне предстояло отправиться в Череповец, в реабилитационный центр. По этому поводу у меня возникли новые вопросы, но желание поскорее избавиться от общества столь болтливого парня оказалось сильнее любопытства.
Комната, в которую меня поселили, была рассчитана на четверых. Когда мы вошли в неё, внутри никого не было.
— Ребята, наверное, в комнате для видеоигр, — предположил сотрудник центра. — Ищи свободное место и располагайся. И кстати, есть хочешь? Могу организовать что-нибудь, а то на обед ты опоздал, а ужин нескоро.
Я поблагодарил за заботу, но от еды отказался. Мне всё ещё дышать было тяжело после пережитого, а уж о том, чтобы пихать в себя пищу я даже и думать не мог. Спросил лишь где можно попить.
По тому, что на трёх кроватях беспорядочно валялись вещи, а одна была аккуратно заправлена, ломать голову в поисках свободного места не пришлось. Я запихнул чемодан и сумку под заправленную кровать и прилёг на неё.
Примерно через час вернулись соседи по комнате, мы познакомились и даже немного поболтали. Из разговора я узнал, что мне в некоторой степени повезло. Подростков отправляли из петербургского представительства в Череповец, где находился главный реабилитационный центр всего Северо-Западного региона, два раза в месяц: одиннадцатого и двадцать шестого числа. Поэтому некоторые были вынуждены ожидать отправки по десять — четырнадцать дней.
Судя по первому впечатлению соседи по комнате мне попались неплохие, но всё равно никакого желания с ними общаться у меня не было. По крайней мере, в тот момент. Я сказал ребятам, что плохо себя чувствую и хочу немного вздремнуть. Хотя, конечно же, спать мне совершенно не хотелось, я планировал просто отвернуться к стене и выпасть из общения. Что тут же и сделал.
— Погоди ты спать! — неожиданно воскликнул один из соседей по комнате. — Скажи, у тебя Дар открылся?
Парня звали Егор, я сразу отметил, что из всех троих он был самым болтливым, видимо, за это и попал в отбраковку.
— Нет, — соврал я не оборачиваясь.
— Не повезло, — с сочувствием сказал Егор. — А у меня открылся. И у Дениса тоже.
— Я рад за вас, — ответил я тоном, не подразумевающим продолжения разговора.
Ребята намёк поняли, и до ужина меня никто не беспокоил. А вот сами они решили тему Дара развить, и только о нём и болтали. Из их разговора я понял, что, помимо Егора, Дар обнаружился у второго соседа, Дениса, а вот третий — Стас либо оказался обделён, либо, как и я, не спешил говорить правду.
Около шести часов вечера ребята позвали меня ужинать. Есть не хотелось, но я пошёл, так как было интересно узнать, сколько вообще находилось жертв выбраковки в этом представительстве центра реабилитации. Дойдя до столовой, я своё любопытство удовлетворил. Нас оказалось одиннадцать: семь парней и четыре девушки.
Как я и предполагал, еда мне в горло не полезла. Я лишь выпил чай и забрал с собой два куска хлеба, завернув их в салфетку. На случай если реакция на стресс сменится с апатии на голод.
За ужином тоже все болтали о Даре. Как я понял, у ребят это была излюбленная тема для разговоров. Больше всех распалялся Егор, который хвастал, что уже настолько хорошо чувствует свой Дар, что вот-вот сможет управлять Силой.
После ужина я вернулся в комнату, а ребята отправились смотреть какой-то фильм в видеозал. Воспользовавшись тем, что нахожусь один, я попытался почувствовать Дар, но особо в этом не преуспел. Это было странно. Утром я был уверен, что ощутил его.
Я не заметил, как уснул и как пришли соседи по комнате и как они весь вечер галдели. Я словно отключился, видимо, сказался стресс. До утра так и проспал, в одежде и кроссовках.