Ответный удар. Дилогия
Шрифт:
— Иншалла, это не последний намаз, который мы совершим вместе… — говорит он
— Иншалла — отвечают ему за столом.
— Прежде чем мы продолжим разговор — мягко говорит он — о том, что волей Аллаха нам предстоит сделать, мы должны обсудить один очень неприятный вопрос. Я говорю про курьера, которого ждали на железнодорожном вокзале. Откуда шайтаны узнали, что он там будет?
Мелодраматическая пауза. Он знал правила — не давай ответов, задавай вопросы. Кто задает вопросы,
— Эфенди… среди нас нет предателей — дрожащим голосом говорит Абдалла, волей Аллаха амир ячейки
— Ты уверен?
— Клянусь Аллахом…
Снова мелодраматическая пауза.
— Вам следовало бы знать, что ни одно ваше постыдное действие, действие выводящее вас из ислама — не укроется от взора Аллаха Всевышнего, а значит и нас — тех, кто искренне верит, и нуждается в помощи Аллаха на своем пути. Хвала Аллаху, я узнал имя предателя, выдавшего маршрут, и наказал его. Но чист ли каждый из вас?
…
— Я еще раз спрашиваю… — скажите же за к5аждого из вас, чист ли он помыслами и делами…
Начинают говорить. Неуверенно, но начинают. И это правильно — не дело подозревать друг друга. Это его дело — подозревать всех. И доказательства к тому — у него имеются…
— Хвала Аллаху, вы доверяете друг другу и это хорошо. Однако, у меня нет оснований доверять кое-кому из вас.
Снова — мелодраматическая пауза.
— Тебе!
Палец — упирается в красивую, кудрявую девушку с волевым, четко очерченным лицом.
— Мне… но эфенди… — лепечет она. Она еще не знает правил того движения, в которое она пошла по велению сердца и за своим парнем, который привел ее. Тот, кто воевал на джихаде, все равно попадает в рай. Даже если он падет от руки не неверного — а своих собратьев муджахидов. Так что — при малейшем подозрении никто не будет выслушивать оправдания, никто не будет устанавливать ни вину, ни степень вины. Все равно все они — потенциальные шахиды и всем им — рай. Так какая разница — когда и чьей рукой.
— Ты скрыла от братьев то, что твой старший брат служит в специальной службе, разве не так?
— Да, но он не живет с нами!
— Но он твой брат!
— Я ему ничего не говорила!
Ошеломленные студенты смотрят на девушку. Все знают ее. Все учатся с ней. Кое-кто даже спал с ней. Но никто и не пытается ее защитить от обвинений. Аллах — важнее любого из них, джихад — важнее любого дела, важнее самой жизни. И кто если что им думает — тот молчит. Не хочет быть следующим.
— Не говорила?! Он твоя плоть и кровь, разве не так? Может, он специально подослал тебя сюда, чтобы ты шпионила?
— Нет! Нет! — у девушки начинается истерика —
Он спокойно пережидает. Потом мягко говорит
— Твой телефон выключен?
— Да, эфенди.
— Тогда включи его. Сейчас.
Девушка — подчиняется, ее движения — напоминают движения зомби, она в шоке от обрушившихся на нее обвинений, даже не пытается защититься. Пора уже бежать… хотя бежать тут некуда…
Она включает телефон.
— Звони своему брату. Скажи, что у тебя проблемы. Скажи, чтобы приехал сюда.
Она недоуменно смотрит на невозмутимого посланца смерти перед ней. Он вдвое старше любого из них. Настоящий лидер.
— Что тебе дороже? Аллах? Или твой брат?
— Но он… ничего не знает.
— Это неважно. Он пошел к неверным на службу. Он убивает правоверных, пытает их. Он — из числа угнетателей. Смерть ему!
Все молчат. Она включает телефон, набирает номер…
— Рашид… у меня… проблемы. Ты можешь приехать? Что? Нет… просто приедь, забери меня. Я осталась одна… Да, пиши…
Ее лицо вдруг искажается
— Рашид, не приезжай. Они…
Он первым — перегнувшись через стол, добирается до нее, вырывает из руки трубку. Нажимает на отбой — но не вытаскивает аккумулятор, не разбивает. Он достоверно знает, что будет за этим — брат позвонит в оперативный центр, те установят примерное местонахождение телефона, даже неактивного — на этой уйдет минут пять, не больше — и еще через десять минут группа захвата уже вышибет эту дверь…
Девушка бросается к окну — но ее догоняют, бросают на пол…
— Что с ней надо сделать?!
— Эфенди, но она…
— Она предала нас. Все слышали?
Амир показывает пальцем на Рашида, главного в группе.
— Принеси нож с кухни.
Рашид идет на кухоньку — она тут отделена только лишь занавеской. Приносит оттуда нож — большой, грязный, с сальной, заляпанной рукояткой. Он совсем не похож на орудие убийства.
— Ты — палец безошибочно упирается в парня девушки — возьми нож. Зарежь ее.
…
— Она предала нас. Предала Аллаха Всевышнего. Зарежь ее…
Парень — берет нож. Он большой, высокий, нетипично высокий для иракца. Смотрит на нож так, как будто не понимает, зачем он предназначен. Потом — его лицо вдруг искажает ярость, он перехватывает нож так, чтобы метнуть его.
— Аллах Акбар!