Ответный удар
Шрифт:
Крестьянин, работавший на ячменном поле, снял куртку и помахал ей, когда она пролетала над ним. У куртки была красная подкладка. Только через несколько минут Людмила сообразила, что к чему, и вскричала:
— Боже мой! Какая я дура!
Представители военно-воздушных сил Красной армии не станут зажигать никаких огней, чтобы показать ей, где находится новая база. Иначе ящеры сразу все поймут, и базе конец. Приборы — или, точнее, чистая удача — помогли ей найти место своего назначения.
Она развернула «кукурузник», сбросила скорость
Словно по волшебству, на поле, где, как ей показалось, рос ячмень, появились какие-то люди.
— Вылезай! Быстро! Давай, давай!
Людмила выбралась из своего У-2, спрыгнула на землю и начала докладывать:
— Старший лейтенант Людмила Горбунова прибыла…
— Оставь ты свои глупости, потом доложишь, — прервал ее один из парней, тащивших маленький «кукурузник» в укрытие. Какое, Людмила так и не поняла. Затем, повернувшись к своему товарищу, он крикнул: — Толя, отведи ее в безопасное место.
Толя давно не брился и от него пахло так, словно он не мылся несколько лет. Впрочем, Людмила отнеслась к этому спокойно. Скорее всего, от нее воняло не меньше, просто она давно перестала обращать внимание на такие мелочи.
— Идемте, товарищ пилот, — позвал ее Толя; похоже, его не особенно смущало то, что она женщина.
Его товарищи растянули широкий брезент, который в точности воспроизводил кусок поля, где Людмила посадила свой У-2. Он накрывал траншею, достаточно большую, чтобы там мог поместиться самолет. Как только «кукурузник» исчез из вида, его тут же спрятали под брезентом.
Толя повел Людмилу к домам, находившимся примерно в километре от поля.
— Нам практически не пришлось тут ничего строить для обслуживающего персонала, — пояснил Толя. — Здесь ведь находился колхоз, так что, мы разместили людей в домах, и все.
— Мне приходилось бывать на базах, где люди жили под землей, — сказала Людмила.
— Нам было некогда заниматься земляными работами. Для нас главное — машины.
Кто-то развернул еще один кусок брезента и нырнул под него с зажженным факелом в руках.
— Он что, собирается разжечь костер? — спросила Людмила. Толя кивнул. — Зачем?
— Маскировка, — пояснил он. — Мы выяснили, что ящеры просто обожают обстреливать объекты, испускающие тепло. Не знаю, как им удается их обнаруживать. Если мы позволим им уничтожить что-нибудь, не имеющее никакого принципиального значения…
— Они израсходуют снаряды, — кивнув, сказала Людмила. — Очень хорошо.
Несмотря на то, что они были в поле одни, Толя оглянулся по сторонам и заговорил тише:
— Товарищ пилот, вы летели над Сухиничами, как там дела?
«Все разваливается», — подумала Людмила.
Но она не собиралась говорить это вслух, тем более человеку, которого не знала и которому не доверяла. Кем может оказаться парень в простой крестьянской рубахе и штанах неизвестно. Но и врать Людмиле не хотелось.
— Скажем так: я рада, что у вас тут не постоянная база с тяжелым оборудованием, и ее можно эвакуировать в любой момент, — осторожно ответила она.
— Хм-м-м. — Толя нахмурился, а потом проворчал: — Понятно. Возможно, придется быстро сняться с места, так?
Людмила молча шагала в сторону строений, оставшихся от колхоза. Толя фыркнул и не стал больше задавать вопросов. Он все понял и так.
Йенс Ларсен проехал много миль на своем велосипеде с рюкзаком за спиной и винтовкой на плече в полном одиночестве. С тех пор, как его «Плимут» приказал долго жить на дороге в Огайо, он добрался до Чикаго, а потом передвигался по Денверу на двух колесах.
Однако сейчас все было по-другому. Во-первых, тогда он путешествовал по равнинам Среднего запада, а не пробирался по узким горным дорогам. Но самое главное, в тот раз его гнало вперед желание побыстрее попасть в Металлургическую лабораторию, где он надеялся встретиться с Барбарой. Теперь же Ларсен спасался бегством и знал это.
— Ханфорд, — проворчал он. Йенс не сомневался, что всем только требовался повод, чтобы от него избавиться. — Словно я какой-то прокаженный.
Ну, предположим, ему не нравится, что его жена связалась с типом по имени Сэм Иджер. Он своего отношения к данному вопросу ни от кого не скрывал, они же все вели себя так, будто во всем виноват он, Йенс Ларсен, а не она. Барбара от него сбежала, а они ее жалеют, в то время как он всего лишь пытался ее образумить.
— Неправильно получается, — пробормотал Йенс. — Она отвалила, а я остался ни с чем.
Ларсен знал, что стал хуже работать с того самого момента, как Металлургическая лаборатория прибыла в Денвер. Вот вам еще одна причина, по которой все мечтали от него избавиться. Но разве мог он сосредоточиться на показаниях осциллоскопа или вычислениях, если перед глазами у него постоянно стояла обнаженная, смеющаяся Барбара, занимающаяся любовью с жалким капралом по имени Сэм Иджер?
Йенс дотронулся левой рукой до дула «Спрингфилда», висевшего на правом плече. Пару раз ему приходила мысль подкараулить где-нибудь Иджера и положить конец мучительным видениям. Но ему хватило здравого смысла сообразить, что его обязательно поймают, а кроме того, даже если он прикончит нового мужа Барбары, она все равно к нему уже не вернется.
— Хорошо, что я не дурак, — сообщил он асфальту шоссе под колесами велосипеда. — Иначе накликал бы я на свою голову беду.
Ларсен оглянулся через плечо. От Денвера его отделяло миль тридцать, дорога уходила вверх, и он видел внизу не только город, но и равнину за ним, которая почти незаметно сбегала к Миссисипи. На равнине господствовали ящеры. Покинув Денвер, Йенс направился на запад, а мог бы спокойно поехать и на восток.