Ответочка
Шрифт:
Долгие и нудные расспросы (маленькая месть за прерванное прослушивание матча) грозили затянуться до утра. Офицеры не верили ни единому слову Дженшина. Они старательно выводили его на разговор об измене и плате за то, что муж наказывает жену сверх меры. Офицер Уайт даже поделился парой историй из жизни, когда безжалостно расставался со шлюхами, чей послужной список превышал число игроков в команде по футболу.
— Да как вы не поймёте? На меня напали! Кацуми похитили! — Дженшин снова пытался щелкнуть пальцами, но ничего не получалось.
— Мы всё понимаем
— У меня украли жену! Она не ушла! Её не забрал любовник! Её похитили! — капли слюны летели на лицо чернокожего полицейского и мешались с бисеринками пота.
Офицер Уайт потянулся за шокером. Вот и сочувствуй этим желтым.
Неблагодарные свиньи!
Правильно этих мудаков бросают их узкоглазые сучки.
— Мистер Ямамото, прошу вас успокоиться. Сядьте, пожалуйста, — полицейский постарался подпустить в голос угрозы.
— Не успокаивайте меня! Начинайте прочесывать улицы! Собирайте дружинников! Делайте что-нибудь! — Дженшин уже кричал в полный голос.
И чем громче он кричал, тем быстрее офицер Уайт отстегивал шокер. Офицер Мацумото зазвенел наручниками — за пять лет совместного патрулирования они с напарником научились понимать друг друга с полувзгляда. Этого психа следовало успокоить, и они его успокоят. Они покажут, что на полицейских нельзя повышать голос в любом состоянии, даже аффект тому не оправдание.
Офицер Уайт нацелился Дженшину в грудь. Пусть этот желтожопый ублюдок выкрикнет ещё хоть слово и окажется на полу, обоссаный и дрожащий, как замерзшая болонка. Дженшин задохнулся от возмущения — он пострадавший и на него же наставляют шокер.
— Отставить, офицер! — холодный голос позади полицейских заставил вздрогнуть обоих.
Глаза Дженшина удивленно распахнулись.
Глава 5
— Новая королева? — просипела женщина. — Вон… Ложись… Твоё место рядом.
Худая рука показала на соседнюю кровать. Кацуми медленно подошла и села на скомканное белье. Она смотрела на пленницу, а сердце начало отбивать ритм степ-аэробики.
Тусклая лампа безжалостно освещала худую изможденную женщину с такими огромными мешками под глазами, что в них можно спрятать всё золото Японии. Пленница держала край покрывала возле подбородка и кулачки её мелко-мелко дрожали, будто она сдерживала ярость и готова вот-вот накинуться на новую соседку.
Спутанные волосы сосульками спускались к голым плечам и ложились на блестящий металлический ошейник. Тонкие губы казались настолько обескровленными, что рот напоминал прорезь в бледном лице манекена. Лишь глаза сверкали голубыми карбункулами, и их лихорадочный блеск заставил Кацуми отсесть чуть дальше.
И эти глаза смотрели с пачек молока…
— Азуми? — неуверенно спросила Кацуми. Она укрылась желтым одеялом от ощупывающего взора женщины.
— У нас здесь нет имен. Мы тут все королевы… Давай дружить? — подскочила женщина на кровати так резко, что Кацуми отпрянула. — Ты боишься? Не надо бояться. Король не любит, когда мы боимся. Он говорит, что от этого женская норка съеживается и ему трудно пропихнуть свой скипетр. Нет-нет, не надо бояться. У нас тут хорошо… Мы пишем…
Женщина тоже была обнажена. Груди, похожие на уши спаниеля, перекатывались по впалой груди, худые голени поросли таким шерстяным покровом, что стали напоминать ноги хоббита. Она радостно скалилась, и Кацуми насчитала три прорехи в некогда белых зубах.
Азуми Симидзу.
Это точно она!
Кацуми смотрела на свою бывшую конкурентку по писательскому ремеслу и не могла поверить, что из некрасивой, но ухоженной женщины получилось грязное полусумасшедшее создание.
— Где мы, Азуми? Как отсюда можно выйти? — прошептала Кацуми.
Конечно, можно спросить в полный голос, но кто знает — вдруг у этого маньяка кругом распиханы жучки и скрытые камеры?
Если уж он комнату из экранов соорудил, то такую мелочь тоже мог сделать.
Хотя где?
На столе со стульями?
Или за ширмочкой, откуда доносится зловонный запах туалета?
В этой бетонной коробке и камеру спрятать негде. Вот только если замаскировать под бетон…
— Отсюда можно выйти только в Комнату Наслаждений, — радостно прошептала Азуми в ответ. — Король берет меня туда, когда создает обстановку из моих книг. Он любит меня и любит читать мои книги. Ему нравится читать. Ты тоже полюбишь короля. Он очень добрый.
Кацуми снова отодвинулась от женщины. Та улыбалась и смотрела на неё яркими счастливыми глазами. А от подбородка вниз тянулась тонкая ниточка слюны.
— Азуми, скажи, а что это за ошейники? — Кацуми подсунула палец под металлическое кольцо на шее.
Женщина тут же отпрянула назад и закрылась одеялом с головой. Получился зеленый холм, который начал потихоньку раскачиваться и неразборчиво бормотать.
Как дальше разговаривать с сумасшедшей?
Кацуми осторожно потянула за край одеяла:
— Азуми, ты меня слышишь?
Холм перестал раскачиваться. Наружу выглянул хитрый голубой карбункул:
— А тут нет Азуми. Тут есть королева. Хи-хик.
Зеленый холм спрятал в недрах блестящее сокровище и опять начал бормотать. Кацуми прислушалась, но как не старалась, так ничего и не смогла разобрать. Какая-то белиберда, напоминающая «заклинания» ярмарочных фокусников. На другие окрики и возгласы холм не реагировал.
Провести ночь рядом с сумасшедшей не очень улыбалось Кацуми, к тому же внутри всё болело и саднило после встречи с «королем». Женщина облокотилась о спинку и уставилась в одну точку на ширмочке.
Что делать дальше? Как подать сигнал наружу?