Отзвуки серебряного ветра. Мы – будем! Осознание
Шрифт:
– Вы прибедняетесь.
Эта женщина чем-то нравилась Ирне. Какая-то она была очень спокойная и доброжелательная. Почему-то страшно захотелось поговорить с самым обыкновенным человеком.
– А что у вас в ордене любят? – поинтересовалась хозяйка кафе.
– Да все! – пожала плечами Ирна. – Я, правда, мало что видела пока, едва месяц, как аарн стала. Но даже на корабле что угодно заказать можно. Только все это автомат готовит, не совсем то, если честно. На Аарн Сарт, как мне говорили, есть Дома Феерий, что-то
– Да, автомат толком не приготовит, – согласилась хозяйка кафе, с интересом глядя на красивую аарн, ей никогда до сих пор не доводилось беседовать с людьми ордена.
– Да я и сама бы чего-нибудь приготовила, научили в свое время, только на кораблях даже кухонь нет, – развела руками Ирна. – И ничего не скажешь по поводу пищи из синтезатора, даже если загнать в него формулу вашего суфле, вкусно получится. Но чего-то все равно не хватает. Может, души? Руками ведь когда готовишь, душу вкладываешь.
– Точно!
Разговор шел обо всем и ни о чем. Сама не зная почему, Ирна рассказала хозяйке кафе свою нехитрую историю. Женщина с сочувствием смотрела на нее и качала головой.
– Досталось вам… – вздохнула она. – Врагу такого не пожелаешь. У меня, слава Благим, все тихо-мирно было. Замуж по любви вышла, муж инженером на верфях работает, зарабатывает достаточно, на все хватает. Кафе вот открыла. Прибыли от него немного, зато удовольствия – море. Всегда обожала готовить разные вкусности. Приятно, когда люди тебя благодарят.
– У вас действительно золотые руки, – промурлыкала Ирна, облизывая ложечку. – Вкуснотища! А что мне досталось? Да бог с ним, оно все в прошлом, слава Благим. Главное, я в ордене его встретила. Знаете, расскажи мне кто раньше, не поверила бы. Вошел себе человек, самый обычный на первый взгляд, посмотрел на меня, и я пропала… Мне без него теперь не жить.
– Поздравляю! – рассмеялась хозяйка кафе. – А он?
– Точно так же! – улыбнулась девушка. – Увидел меня и онемел. Застыл на месте. Пришлось инициативу на себя брать.
– Знакомая ситуация, – иронично хмыкнула женщина. – Мой тоже вокруг да около ходил и что-то невнятное мямлил, пока мне это не надоело и я не взяла его за шкирку.
Внезапно в кафе быстрым шагом вошел мрачный мужчина лет сорока пяти на вид. Невысокий, поджарый, полностью лысый, с серыми глазами и мясистым носом. Подойдя к стойке, положил на нее кредитку. Ирне почему-то показалось, что у него какое-то горе.
– Дай твоих пирожных, Леа, – голос незнакомца был хриплым. – Метка пирожных просит…
– Минуточку! – кивнула женщина и метнулась к холодильнику.
Запаковав пирожные в коробку, она отодвинула кредитку и проворчала:
– Да забери ты свои деньги, это гостинец девочке от меня.
– Спасибо… –
Он забрал коробку и сгорбившись пошел к выходу. Но выйдя, остановился и бросил короткий взгляд на Ирну. Затем о чем-то задумался.
– Бедняга… – тяжело вздохнула хозяйка кафе, покачав головой. – Вот беда, так беда.
– А что с ним? – поинтересовалась девушка.
– Дочка у него умирает. Врачи только руками разводят, какая-то редкая генетическая болезнь, совершенно неизлечимая. Четырнадцать лет ребенку, ходить не может, кости едва ли не в желе превратились. Отец от нее не отходит, даже удивительно, ведь не родная дочь-то, приемная. Странный он человек, если разобраться. Чем занимается, никто не знает. Нелюдим. Все соседи сильно удивились, когда он однажды девочку откуда-то привез. Совсем после этого изменился, с людьми разговаривать начал, улыбаться. А два года назад бедняжка слегла… Куда отец только ее ни возил, даже на Сталлиум,[24] там, говорят, хорошие клиники. Где только денег на это взял? Увы, столичные врачи тоже не помогли. Сказали, полгода девочке жить осталось.
– Да, это страшная беда… – поежилась Ирна, с сочувствием глядя на застывшего у входа незнакомца.
Он вдруг снова вошел в кафе и подошел не к кому-нибудь, а к ней.
– Простите, госпожа… – хрипло сказал мужчина. – Позвольте задать вам один вопрос.
– Задавайте, – удивилась девушка.
– Я слышал, что у вас, в ордене, все лечат… Умоляю вас, помогите моей девочке! Чистое ведь дитя. Она же не я, она никому еще зла не сделала. Пусть в ордене будет, только бы живая. Меня никогда не возьмут, я сволочь, знаю. Но дите-то ни в чем не виновато…
Он неумело, по-мужски заплакал, вытирая слезы рукавом рубашки.
– Я н-не знаю… – растерянно пролепетала Ирна. – Я не Целитель. Я сейчас у них спрошу…
Повернувшись к стене, она громко позвала Эльтиарха и попросила дать связь с госпиталем. На боковой стене с легким треском распахнулся голоэкран, на котором появилась Рета Варках, главный Целитель станции, уже хорошо знакомая Ирне. Она несколько раз для чего-то просила девушку пройти обследование.
– Привет, сестренка! – улыбнулась Целительница. – Случилось что-нибудь?
Ирна коротко рассказала о просьбе странного незнакомца. Рета нахмурилась и внимательно всмотрелась во все еще плачущего человека.
– Надо же… – эмообраз Целительницы горел изумлением. – Никогда бы не подумала. Он прав. Он сам такая сволочь, что любой из нас его стороной обойдет. Завязавший наемный убийца. Но не за себя ведь просит… И дитя действительно ни в чем не виновато. Не верила я раньше, что такие способны кого-то любить больше жизни. Ладно, я посмотрю его девочку.
Мужчина с затаенной, отчаянной надеждой смотрел на строгого вида молодую женщину на экране.