Отзвуки серебряного ветра. Мы - были! Призыв
Шрифт:
Рхуу-Марга размышлял, ему казалось, что у него в мозгу крутятся какие-то шестеренки, постепенно выкристаллизовывая решение. Да, вот он шанс спасти Тра-Лгаа. Пусть неизвестность, пусть неумершие, но это надежда. Очень слабая, но надежда. Альбинос понимал, что стражи не отступятся и перероют весь заброшенный Паутинник до основания. В конце концов, они найдут арахну, и ничего поделать с этим он не может. А раз так, стоит попытаться.
Полотнища паутины над головой Рхуу внезапно запылали всеми цветами радуги, переливы света заставили вздрогнуть. Стражи прикрыли глаза пленкой,
– Все, кто не хочет оставаться рабами! – резкий всплеск неизвестно откуда взявшихся феромонов едва не заставил Рхуу-Марга упасть с вертикальной завесы. – К вам мы обращаемся, способные любить другого и не пожалеть ради него своей жизни! Вас мы зовем с собой! Зовем туда, где никто не делает другому больно. Туда, где нет изгоев. Туда, где никого не едят заживо! Если вы достойны и способны мечтать о чем-то большем, чем окружающая реальность, то мы зовем вас в миры доброты. Скажите три слова: «Арн ил Аарн!», и за вами придут. Мы ждем вас, братья и сестры!
– Арн ил Аарн! – выплеск феромонов альбиноса заставил старшего стража взметнуться с места.
Он хотел кинуться на изгоя, хотел убить, забыв о собственном обещании, но опоздал. Белесая дымка неизвестного силового поля окутала того, и старшего стража отшвырнуло в сторону. Еще несколько мгновений – и над заброшенным паутинником загремела трель Избрания. Невдалеке распахнулось несколько черных воронок гиперпереходов, откуда выметнулись закованные в черные зеркальные доспехи арахны. «Коршуны Ада», имя этого страшного легиона знали даже в Совва Огг. Старший страж обреченно осел на брюхо и прикрыл голову передними лапами. Драться с этими? Никто даже пытаться не станет, слишком хорошо знают, какие бойцы эти коршуны.
– Ты звал нас, брат наш, и мы пришли! – заговорил огромный, почти трехметровый арахн. Цвет его шерсти не был виден из-под скафандра.
– Я не ради себя... – откликнулся альбинос, потрясенно глядя на обезоруживающих стражей неумерших. – Ради нее... Ради Тра-Лгаа... Они ее съедят. Заживо. И...
Он замолчал, не решаясь выдавать чужую тайну. Но через пару секунд все-таки заставил себя говорить:
– Она чувствующая! Такая, как в древних легендах!
– Чувствующая?! – отступил на шаг командир неумерших. – Целитель Душ?! Эти твари собрались сожрать Целителя Душ?!
В выплеске его феромонов было столько боли и ярости, что Рхуу-Марга вздрогнул, снова едва не свалившись с завесы. Он нервно передернул лапами и заставил себя подбежать ближе к неумершим. Теперь он тоже такой. Потом объяснил коршунам, где искать Тра-Лгаа, и через несколько минут ошеломленная юная арахна оказалась рядом с Рхуу. Аарн буквально преклонялись перед ней, и бедняжка никак не могла понять, что же такое происходит. Оказывается ее дар, который Тра считала проклятием, в среде неумерших является благословением, и перед его носителями все вокруг готовы были на трех лапах бегать.
– А ты запомни и передай Матерям! – повернулся к старшему стражу командир коршунов. – Если в каком-нибудь Паутиннике сожрут Чувствующую, то я такой Паутинник лично сровняю с землей! Понял? Это слово даю тебе я, дварх-майор легиона «Коршуны Ада» Враа-Рхии. Даю от имени всего ордена Аарн!
– Передам... – мрачно ответил потрясенный старший страж, с изумлением глядя на юную самочку. Чувствующая! Древняя, почти забытая легенда. Как жаль, что нынешние Матери не такие...
Он замолчал и только сучил лапами на месте, глядя, как неумершие один за другим скрываются в воронках прямых гиперпереходов. Последние увели с собой Тра-Лгаа и Рхуу-Марга. Когда воронки схлопнулись, старший страж приказал помощнику помочь ему умереть. Тот сочувственно приоткрыл жвалы и согласно опустил пленку на глаза. Он на месте командира поступил бы точно так же. Приказ Великой Матери не исполнен. Потом подошел и резко вонзил когти в нервные центры на спине старшего стража. Тот дернул всеми восемью лапами и медленно завалился набок. Для него наступила тьма. Навсегда.
Звук падающих с ржавой трубы капель выводил из себя, не давая заснуть. Впрочем, спать осталось какой-то час, вряд ли больше. Скоро подъем и новый нудный, выматывающий душу день. День, не несущий никакой радости и никакой надежды. Только тоску и горечь. Дар-Савит осторожно перевернулся на другой бок, боясь разбудить соседей. Они-то, бедолаги, не виноваты, что у него бессонница. А с утра им всем предстоит опускаться под скальное основание Гнезда и продолжать долбить новые подземные уровни. Хорошо хоть основные коридоры прокладывают специальные горнопроходческие комбайны, на долю чернорабочих остаются только вспомогательные тоннели малого диаметра. Тяжелая, нудная, бесконечная работа.
Самое страшное, что ни у одного из рабочих не имелось ни единого шанса когда-нибудь заняться чем-то другим, подняться хоть немного выше в социальном плане. В их жизни была, есть и будет только работа, работа, работа. Сон в общем бараке, сытная еда, скудные развлечения и снова работа. Изо дня в день, из года в год, из десятилетия в десятилетие. До самой смерти. Правда, выросшие в бараках и не знали иной жизни, их даже не обучали грамоте, и они не претендовали ни на что иное. Побольше вкусной еды, простых развлечений, отдых временами – и хватит. Да чтобы похвалили за добросовестно сделанное дело.
Сирена побудки, несмотря на то, что Дар уже не спал, заставила подпрыгнуть с нар. Молодой гвард вскочил на ноги и едва не упал, запнувшись о брошенный кем-то из соседей прямо на пол отбойный молоток. И как мастер их группы просмотрел такое безобразие? Инструмент ведь запрещено таскать с собой в спальный барак. За такой проступок и выходных лишиться недолго. А жаль, всего один выходной за сорок дней работы дают, единственная возможность для чернорабочего хоть на несколько часов покинуть подземные уровни, увидеть солнце и небо. Дар страшно тосковал по книгам, гварда, привыкшего постоянно кормить свой мозг информацией, мучил информационный голод. Уже три года он здесь и до сих пор не может понять, в чем провинился, за что его лишили социального статуса и сослали вниз.