Отзвуки серебряного ветра. Мы – были! Путь
Шрифт:
– Вы, уважаемый, – опять наклонилась к нему Тина, – кажется, вздумали с нами торговаться? Учтите тогда такой момент – Командор дал мне разрешение делать все, что я пожелаю. Хоть передавить всех сотрудников Службы Очистки, как вшей. И если я не получу профессора немедленно, то я это сделаю.
– Но… – попытался возразить перепуганный такой «великолепной» перспективой директор.
– Он все еще не понимает, – вздохнула девушка, разведя руками. – Что ж, сами виноваты. Чтобы вы нам не мешали, побегайте-ка собачкой. Человек, идущий работать в службу вроде вашей, – по определению мразь. А с мразью можно поступать как угодно.
– Постойте! –
Тина отдала какую-то команду своему терминалу, что-то почти неслышно загудело, и господин директор Департамента больше ничего уже не видел и не слышал. Трое аарн покинули его кабинет, а вошедшие вскоре работники Службы застали изумительную картину. Господин директор изволил прогуливаться на четвереньках по ковру, через каждые несколько метров смешно подпрыгивая и весело тявкая.
В северном трудовом лагере № 1234-23 шел самый обычный день, холодно было до безумия, серые тучи доставали почти до земли. Основные бригады привели с работ и заперли в бараках, доходяги тихо помирали в лазарете. Господин комендант с заместителями пил разведенный спирт в тепло натопленной комендатуре.
Никто не ждал ничего нового на сегодня, все успели успокоиться после переполоха от запроса о каком-то зэке, когда сверху вдруг раздалась оглушающая, рваного ритма, музыка. Все, кто мог, выскочили на улицу и замерли в ошеломлении. Над лагерем заходили на боевые позиции десантные катера неизвестной никому формы, с них сыпались на землю люди в черных как ночь зеркальных скафандрах. Охранники даже вякнуть не успели, как были обезоружены и парализованы каким-то излучением. Комендант очень быстро протрезвел, когда двое громил под руки подтащили его к молодой женщине со стеком в руках. Когда он посмотрел на ее лицо, то его едва удар на месте не хватил, такой потусторонней жутью повеяло на него. Ощущение было, что он стоит перед умершим не меньше недели назад мертвецом, зачем-то выползшим из своей могилы. Женщина приподняла его голову стеком и негромко, спокойно спросила:
– Где находится заключенный № 543678? Извольте отвечать быстро, если хотите жить.
Как ни странно, комендант знал ответ на этот вопрос. И был крайне счастлив этим обстоятельством, понимая, что никто с ним шутить не станет. Пару часов назад об этом же никому не нужном доходяге едва ли не в панике запрашивала столица. Такого не случалось за всю историю лагеря – если уж кто попадал сюда, то о нем во внешнем мире забывали прочно и навсегда. Этот запрос даже несколько испугал господина коменданта, доходягу по его приказу перенесли в относительно теплый барак и напоили горячей бурдой из остатков гнилых овощей, гордо именуемой в лагере супом.
– Он в восемнадцатом бараке, госпожа офицер, – пролепетал толстяк, весь дрожа и со страхом поглядывая на жутковатого вида оружие в руках десантников. – Я могу вас отвести…
– Ведите! – коротко приказала она, и комендант быстро поковылял впереди, с трудом переваливая на коротеньких ножках свое жирное, дряблое тело и едва пробираясь через сугробы.
Вскоре впереди показался дощатый барак. Войдя, Тина вздрогнула, представив, как в нем холодно без защитного скафандра. И здесь держат живых людей?! Да как же у них совести на это хватает? Но, посмотрев на коменданта, девушка поняла, что у подобных зверей не бывает ни совести, ни чести, ни достоинства. Еще большее омерзение она испытывала при воспоминании о директоре Департамента. Тина, войдя в его кабинет, не подняла сразу психощиты и сглупила, позволив себе вслушаться в чувства нелюдя. Теперь ее желудок бунтовал, стремясь освободиться от своего содержимого. Девушку передергивало при воспоминании о мерзостно воняющей клоаке, обнаруженной в душе господина директора. Комендант тем временем подвел их к какому-то беспрерывно кашляющему, полностью лысому и худому как скелет старику, лежащему на грязной соломе.
– Кто это? – с недоумением спросила шедшая позади Ли Инь.
– Это заключенный № 543678, он же Рогар Бенсон, – с готовностью ответил комендант.
– Это профессор Бенсон?!! – в ужасе вскрикнула женщина. – Это?!!
– Да, госпожа… – сжался комендант.
Но женщина не слушала его. Она кинулась к несчастному. Тот, увидев, что к нему кто-то подошел, весь сжался и попытался отползти в угол, что-то почти неслышно шепча. Лишь внимательно вслушавшись, женщина поняла, что же он шепчет, умоляюще шепчет. Известный всей галактике ученый просил не бить его больше… Ли Инь ошеломленно отшатнулась, ее лицо тряслось, глаза блуждали – такого потрясения она не испытывала за всю свою жизнь, в среде аарн никто и представить себе не мог, что можно так обойтись с живым человеком, каким бы тот ни был.
– Профессор… – осторожно позвала она несчастного. – Я Ли Инь из Елисианского института гиперфизики. Мы с вами переписывались.
– Не бейте меня, пожалуйста… – продолжал шептать он. – Не надо…
– Профессор, это я – Баг! – кинулся возле него на колени юноша.
В глазах Бенсона впервые появилось что-то кроме страха. Он внимательно посмотрел на плачущего Бага, с трудом приподнял руку и осторожно погладил его по щеке.
– Баг, сынок… – прошептал он. – Ты живой?
– Да! – выкрикнул тот, яростно вытирая слезы рукавами формы. – Я теперь аарн.
– Аарн… – повторил профессор, и его взгляд остановился на эмблеме ордена, горящей на плече юноши. – Я рад за тебя, там прекрасные ученые, они многому тебя научат.
– Мы за вами, профессор, – наклонилась к нему снова Ли Инь. – Вы свободны!
– Свободен… – Бенсон по очереди оглядел каждого, кто стоял поблизости. – Боюсь, уже поздно.
– Пустите, я Целитель! – подбежал кто-то из десантников, держа в руках что-то белесое, медленно шевелящееся, похожее на большого червя. – Здесь стимулятор, он поможет вам продержаться до корабля. А там сразу же в ти-анх! Хотел бы я знать, что они с вами сделали! У меня нет с собой диагноста.
– Его несколько дней назад сильно избили блатные, – сказал кто-то из заключенных с соседних нар.
Ли Инь обернулась. На нее смотрел изможденный не менее профессора чернокожий человек. Что-то в чертах его лица было знакомо, и женщина спросила:
– А кто вы?
– Джабхай Маридун… – и чернокожий закашлялся.
– Хронофизик?! – Глаза Ли Инь полезли на лоб.
– Да, – кивнул он. – В этом лагере много ученых.
– Но вы ведь не гражданин Сторна! Как вы здесь оказались?!
– Сдуру приехал в местный университет читать курс лекций. Это только вас, аарн, ваш орден защищает везде и всюду. А меня взяли и не спросили, чей я гражданин.
– Госпожа Ли Инь… – снова привлек ее внимание шепот профессора Бенсона. – Если можете, прошу вас, помогите тем, кто здесь… Здесь столько талантливейших людей. Вчера вот забили насмерть Торва Линсона, вы наверняка слышали о нем – выдающийся математик…
– Слышала… – потрясенно пробормотала женщина. – Конечно, слышала… И его забили насмерть?