Овации
Шрифт:
Мы начали убираться. Она толком не могла включить пылесос. Я спокойно сделала это. Она не могла ни пылесосить, ни мыть полы, хотя у них была великолепная швабра. Я делала это лучше. Она плохо соображала на кухне. Я разобрала и там. Я думала о том, что делаю многие вещи лучше нее. Может, мне стоит попробовать руководить где-нибудь.
Через год я ушла в другую фирму на должность руководителя. Получалось. Я думала о том, что столько лет не пробовала и не верила в себя. Это была большая глупость. Моя подруга ушла со своей работы. Она попыталась побыть еще немного начальницей, она открыла небольшой магазинчик женского белья. Работала начальницей
14.12.2017
Свое не трогаю
Мы жили втроем. Я, жена и маленькая дочка. Я очень любил и жену и дочь. Я работал, старался. Всю зарплату приносил в нашу двухкомнатную квартиру. Жена тоже старалась, готовила, убиралась.
В какой-то момент я засомневался, любит ли она меня на самом деле. Она много внимания уделяла ребенку, а меня обделяла. И я уделял внимание ребенку, играл с ней. На работе моей начались неурядицы и очень неспокойная обстановка. Я занервничал, стал много курить. И ночами, когда мои девочки спали, я сидел у окна на кухне и дымил в открытое пространство. Потом я долго ворочался и засыпал под утро. Утром я вставал немного оглушенный и многие дела осуществлял машинально, на автопилоте.
В один из дней я пришел домой раньше обычного срока. Дочка моя сидела на лестничной площадке, а жили мы на втором этаже двухэтажного дома. Когда я ее спросил, где мама, она ответила, что мама дома с дядей. Глаза мои налились кровью, я пытался открыть ключом дверь, но она была закрыта изнутри. Я звонил в звонок, потом еще и еще. Потом дверь открыла жена в халате и сказала, что она была в ванной. Я оттолкнул ее и пошел ходить по квартире, но никого не было. Я выглянул в окно и там тоже никого не увидел, хотя он запросто смог бы спрыгнуть и убежать.
Я высказал жене про дядю. Она посмотрела на ребенка и сказала, что ей что-то показалось. Что дочь провинилась, и жена вывела ее на лестничную клетку на десять минут. Дочь молчала. Я вышел на улицу и стал ходить под окнами. Вдоль дома были асфальтированные дорожки, а еще клумбы. Я искал мужские следы и нашел их. Прямо как если бы кто прыгал из нашего окна.
С того момента многое изменилось в моей семейной жизни. Изменился и я сам. Вначале я сомневался в том, какой шаг предпринять и каким образом реагировать. Я хотел оставить семью, но не мог этого сделать. Тем более, что жена стала еще более ласковой, доброй. А когда я думал о том, чтобы оставить родное дитя, меня аж в пот бросало. Как будто я видел страшный сон о том, что в наш дом придет чужой дядя.
Я и полностью простить жену не мог, как бы не старался. Я не мог простить того, что она предпочла кого-то другого. А ведь я был всего лишь на работе. Не на войне, ни в командировке по два месяца, а просто восемь часов отсутствовал дома. И то, что в наше гнездо она привела, я тоже не мог ее простить. Очень она меня унизила этим поступком.
Но так как решения я принять не мог, я запивал. В порывах злости, ревности и ярости, я цеплялся к незнакомым мужикам, чтобы просто подраться. И к незнакомым бабам, просто затем, чтобы надавать им по лицу. Да, я стал драчливым. Потом я приходил домой и спокойно укладывался спать. Я избивал чужих по одной причине, что своих бить я не мог, да и не хотел. Я свое не трогаю.
19.12.2017
Сложно
С самого раннего детства я мог о чем-то задуматься. Я думал и думал глубоко и долго. Мама меня окликала и спрашивала, о чем же я думаю. Я что-то мог сказать ей. А о чем-то совсем не мог говорить. Отец пытался заставить меня заниматься физкультурой, но тщетно. Я не любил спорт. И не видел в нем смысла. Многие спортсмены казались мне дебилами. Я любил читать. Причем литература, которой я увлекался, была достаточно высокого уровня. Мама мной гордилась. А отец ушел из семьи. Конечно, не из-за того, что я был очень умным, он просто говорил, что у нас дома невыносимая атмосфера.
После его ухода мама вначале была в приподнятом духе. Она покупала новую мебель на кухню. Болтала с подругами по телефону и говорила, что стало легче дышать. Она покупала платья и наряжалась до того момента, пока не узнала, что папа живет не у своей матери, а у другой женщины. Мама стала нервной, она очень быстро похудела, глаза ее выпучились. Она раздражалась по мелочам и смотрела на меня зло, как будто я был виноват в ее женских неудачах. Она отправила меня жить к своей матери. Бабка меня недолюбливала, потому что всегда не любила моего отца. Она говорила раньше, что родители рано или поздно разведутся. И сейчас даже немного ликовала из-за своих сбывшихся прогнозов.
Отец подал на развод. Мать психовала. Когда поняла, что решение его окончательное, то попыталась найти себе отдушину. Когда появилась уже третья отдушина в виде очередного мужчины, бабка наорала на свою дочь. Бабка сказала, чтобы моя мать не приходила со своими ухажерами. Бабка сказала, что она устала. Что я непростой ребенок. Она сказала матери, чтобы та определялась, искала постоянства и забирала меня. Мать плакала, потом выла. Она говорила, что не может пережить предательства моего отца. Что ничего не может с уверенностью сказать. И что ей очень и очень плохо.
Она уволилась с работы и запила. Я по-прежнему жил у бабки. Бабка переживала за мамку. Я злился от всей этой ситуации, стал конфликтным в школе. Но так как был очень слаб физически, то после первой драки перевелся в другую школу, сгладил свое поведение и стал нажимать на олимпиады. Я делал успехи, выигрывал. Я охладел и к матери и к бабке, воспринимал этих людей, как людей, которые выполняют свои обязанности. Они кормили меня, одевали. Бабка следила за мной и потихоньку выходила мамку.
Теплое чувство к матери так и не вернулось. А когда я был на третьем курсе, мне сообщила соседка, что мать умерла. Она напилась и отравилась. Мы жили по-прежнему с ней вместе. Я видел, что она конкретно поддает, но готовился к сессии и старался не отвлекаться.
Похоронили мать. Бабка плакала, говорила, что всегда чувствовала, что переживет свою дочь. Она хотела меня забрать к себе, но я ответил твердое «нет». Я остался жить в оставшейся от матери квартире. Отец мой в то время ушел от своей женщины к своей матери – другой моей бабке, с которой мы не общались.
Я жил один в квартире. Закончил институт. И хорошо, что кризис наступил тогда, когда я на руках имел диплом. Моя неуспешность состояла в том, что я не мог найти работу, не был востребованным у девушек, жил очень бедно и много читал ночами. Я стал худым и сутулым. Старался следить за внешним видом – стригся раз в месяц, стирал свои вещи вручную, потому что машинка сломалась, а покупать новую не было возможности.